Потому что колыбельная.

Нас в команде немного — всего-то шесть и
это если считать капитанского пса.
Мы знаем, что выбрали не лучшее время для путешествий,
но ветер у нас под сердцем и в парусах,
и это значит — с рассветом уходим.

Были те, кто вернулся с Другого Берега. Вроде
они говорят что-то про свет в конце и
кажется, этому верят все.
Пусть мы выбрали не лучшее время, чтобы достигнуть цели,
но подходящее, чтобы уйти совсем.

Вода и небо вдали образуют одну полоску.
В тишине слышны скрипы палубы, плеск весла.
У нас нет с собой ни веревок, ни воска,
и это значит, что время сна.

Спи, душа моя, пусть волна качает тебя как в колыбели.
Пусть тебе будет всё спокойнее с каждым вздохом.
Сирены споют тебе, как умеют -
Они и вправду делают это неплохо.

Спи
Спи

Про нашу команду всякое говорят - не верьте.
Всё забудется скоро, через годок-другой.
Мы не то что бы очень искали смерти.
Только покой.

— Лю Пикалова

---

Ты узнаешь из песен, как я боюсь людей.

Настроение между «напиши себе во всю спину» и «запиши себе на лбу».

Напиши себе во всю спину — шучу уже вторую неделю — «близкие личные завязки для маньяков, мазохистов и одержимых». Кажется, это можно сказать не только про ролевые игры, но... Я играю всех, как одну, девочек, которым ничто человеческое не нужно. Они то дуры, то гордячки, то бревна, то живой огонь, очень разные, люблю всех очень, но они совершенно не умеют просто жить. Это почти всегда какая-то каруселька ада и боли для них самих и всех, кто попадает в радиус поражения. Причем всё может начинаться весьма безобидно, но потом подворачивается возможность встать на дыбы, «и теперь хоть пляши, хоть ломайся, хоть бей челом». Да, бывают исключения, нет, я не уверена, что могу угадать это заранее.

В общем, обнаружила дыру, теперь сижу и думаю, хочу ли делать что-нибудь с этой дырой или её просто обтянуть предупредительной лентой да колючей проволокой и играть дальше в своё удовольствие долбанутых женщин?

И вот ещё, запиши себе на лбу: «осторожнее с персонажами, которые ощутимо сильнее тебя». Потому что они проживут свою жизнь и ухом не поведут, а рефлексировать это всё потом маленькой и слабой тебе. Как будто пытаешься поднять больше, чем весишь сам: не выходит извлечь опыт, не выходит отпустить, да ничерта не выходит, будем честными. Сиди у этой глыбы без возможности даже понять, классная она была или всё-таки не очень?

Где писать про кашу в голове из «можешь молчать — молчи», «люди не такие уж страшные, на самом деле» и прочих сомнительных метаний вокруг социальности пока не понятно: себе на память или чтобы все видели и могли учесть? Выварится — станет ясно. Пока обозначусь вот: люди и нелюди, если я веду себя странненько, скорее всего, я сама себя чем-то ужасно напугала. Возможно — вами. Но это не презрение, не обидка, мне не очень плохо и, скорее всего, само пройдет. Постараюсь не извиняться перед вами заранее.
Возможно всё это — просто влияние самого холодного августа в пределах моей памяти.

@темы: незнакомцы, меланхолия – это такая темная жидкость

---

Каждый костёр когда-то догорит.

Ничто так не помогает примиряться с существованием в реальном мире, как полный холодильник вкусного. И кошка. Приезжаешь, значит, с игровой встречи бессмысленной биомассой, на тебя кладется кошка, а в тебя — ужин, и из биомассы начинает проступать что-то человеческое. Спасибо. Я вообще не понимаю, как люди возвращаются с игр без этих двух вещей.

Сама, впрочем, всё ещё не вернулась. В мыслях море с китами, музыка Уинэн и стихи. И стихи — это такая штука на добивание. Вчера вот узнала, что нежно любимый Джи «брэдбери блюз» написан нежно любимой мной raido, и даже вслух его читала, потому что «смерти нет, говорю тебе, смерти нет». А потом приехала домой, а тут колыбельная про дерево и руду... Извините меня, пожалуйста, но я не в силах остановить этот самолет корабль.
Спасибо, хотя бы производство альтернативных сценариев почти закончилось в моей голове. Осталось перестать разводить влажность при виде герба светлого всеэльфийского, и будет почти хорошо. Уже можно будет к людям выпускать, по крайней мере.

Окинув взглядом сложившуюся картину, осознала, что, наверное, мне нельзя сейчас ехать играть в Гондолин: либо не зайдет, либо переедет. Вместо этого надо бежать и записываться на ювелирный мастер-класс по изготовлению колец, осчастливив нолдорскую девочку в своей голове! Так что прошу прощения у всех, кого я успела попросить взять меня с собой и не берите меня с собой, «я этот рейтинг не могу». Наверное. Вероятно. Скорее всего.

Как перестать слишком часто извиняться, гугл поиск?

Август близится к середине, коллега с бывшей работы зовет администратором в свою текстовую ролевую про пустынный постапокалипсис, в магазинах, кажется, переводится черешня, надо успеть купить ещё черешни, пока не перевелась.
Плывем, выплываем.

@темы: незнакомцы, простые волшебные вещи, Ипполит – это мертвый волк

---

Знай, что из сотни рек все впадают в море.

Приплыли, одни словом. Такого «хочу обратно» не чувствовала с Астов. Такого «как жить дальше?» ещё дольше. Такой стукнутой девочки не играла никогда. Даже переломанные Повезет и Сири были «нормальнее», чем Кельвен сама по себе, цельная и настоящая.
Сижу, пью вино, понимаю, что никакого отчета не будет, потому что как опишешь словами первый ночной дозор или то, как над тобой, раненой, поет Уинэн? Был Белерианд, был Балар, была Кельвен. Когда ей исполнилось пятьдесят, пришло войско Запада, и заверте...
Это была моя первая долгая полигонная игра. Это была моя первая игра по миру Профессора.
Я впервые сыграла персонажа, живущего чувствами и порывами, без рефлексии и долгих размышлений. Я пыталась сделать это неоднократно, но только у Кельвен получилось. Сыграла девочку, мятущуюся между своим внутренним огнем и любовью к морю, даже не замечая этого. Девочку, для которой потрясающим образом было всё понятно. Девочку из Дома Гневного Молота, в конце концов. Дорогие мастера, спасибо за эту возможность.
Сходила в дозор, в забой и в замуж. Поехала на игру кузнецом — ковала. Дважды уходила с Балара «насовсем», как думала. Только один раз действительно насовсем. Дважды плакала. Первый раз когда решила, что не услышит голос Лантэгиля после девяти лет их молчаливого знакомства: другие услышат, а она уже нет. Потому что это был один из двух раз, когда она уходила «насовсем». Второй раз когда Уинэн танцевала на берегу острова, который вскоре уйдет под воду. Слышала, как гондолинский рог трубит, когда падают врата Ангбанда. Словила тяжелое ранение, критическое ранение и, наконец, умерла за короля, которому даже не принесла присяги. Всё понятно же, помним?

Мой внутренний игротехник ненавидит меня за то, сколько всего я сделала слабее, чем нужно, и сколько всего не сделала вовсе. Потому что он, к сожалению или к счастью, отключился совсем. Вообще. Кельвен жила так, как жила. (Меня предупреждали, что так может быть). Это она в Мандосе будет жалеть, что так и не сковала ничего Реньянену на добрую память и не держала Лантэгиля за руку по дороге на Север. Я буду жалеть об этом здесь, плакать и пить вышеупомянутое вино. Кстати, никогда не было так тяжело проплакаться. Жалеть о том, что она жила — не буду. О том, что она умерла, постараюсь не.
Вернуться — не вернулась.

Был Белерианд, стало море.
Спасибо всем. Извините, что не поименно: рвет на части. Уинэн, Лантэгиль, Реньянен, Нисса и Россэ, светлый всеэльфийский, мастер Кирдан... вы ведь и так всё знаете, правда?

P.S.

@темы: незнакомцы, простые волшебные вещи

---

Так дай мне воздух ~

Сегодня утром со мной в одном вагоне метро ехал Д'Артаньян-турист и его трогательная Констанция в разлетающемся сарафане.

До Моря осталось меньше двух недель, у меня нет ничего, серьезно — ничего, кроме персонажа. Зато я доехала до наших восхитительных мастеров помахать мечом. Осталась счастлива: на меня посадили ручных крыс, говорили со мной про Гневный Молот и пели. Спасибо.
Само же махание мечом оказывается для меня чем-то сродни верховой езде: предельно утомительно и невероятно круто. Надо пойти и купить свой меч.

От работы осталось четыре дня, концентрация фраз «куда же мы без тебя?» в организме превышена, а начальство уже, кажется, счастливо от меня отделаться: в какой-то момент сил перестало хватать на то, чтобы взаимодействовать с ними как с нормальными людьми. Хожу, ловлю ностальгические моменты мира и веселья в игрушечном городе, пою. Люди шутят: «это увольнение так поднимает тебе настроение?». Но я пою не поэтому, а потому что когда-то надо переставать не делать то, что любишь только потому что смущаешься. В последний день приду на местное радио и спою всем «Колыбельную под дождем» на прощание.

Предчувствие свободы, впрочем, настроение действительно поднимает. Впереди август, и яблоки, и, может, даже путешествия... Песни, пляски, игры! Что угодно, кроме работы, денег и осмысленной взрослой жизни.

@темы: простые волшебные вещи, работа не Ипполит, Ипполит – это мертвый волк

---

P.S.

Не знаю, «что за таблетки? дай ещё!», но меня очевидно упороло.
Не знаю, кто будет всё это читать.
На будущее: отчеты лучше писать не сильно длиннее хокку.

@темы: Ипполит – это мертвый волк

---

А ты играй, играй, играй, играй, играй ~

Середина лета, усыпные поляны черники, цветные шатры и ленты на ветру, теплый-ламповый Рагнарёк — такой была наша Ярмарка. Для скромного блока артистов игра про цирк, который ещё и спасает мир, как было обозначено на единственной встрече перед игрой. Мы тогда поняли, что мы победители по жизни, и с такой формулировкой у нас просто нет шанса не сыграть. Для меня лично ещё напоминание, что нужно делать то, чего больше всего боишься.
Итак, позвольте представиться! Девочку в цыганской юбке зовут Каэтура, она дух огня и рыцарь принцессы Серпентины. Но вы можете называть её Ягори.

Отчет?

Слишком много слов, чтобы считаться отчетом!

Простите, у меня нет сил это перечитывать.

Всё началось три дня назад, когда Серпентину прокляли. Крапивная ведьма, частый и желанный гость Атлантиды, прилетела, обвинила князя Фосфора в краже и «в наказание» обратила принцессу в человека: некрасивую и полубезумную девочку Люси. Такой Серпентина и должна была остаться, если заклятье не снять в течение трех дней. Несчастных трех дней достаточно, чтобы вся поэзия, вся магия исчезла из мира по вине ведьмы, которая не смогла уследить за своей крапивой, не пожелала разбираться, кто виноват, и считает, что поступила справедливо! (Ах, как жаль, что эту старуху нельзя было убить на месте!) Два дня над принцессой бились лучшие лекари и лучшие маги, а на третий было принято отчаянное решение — искать спасения в мире людей. Умаслить ведьму, найти крапиву или, может, очередного возлюбленного Серпентины, ведь истинная любовь снимет любое проклятье, а саму Любовь нельзя любить иначе.
И мы пошли, прикинувшись артистами, потому что там ярмарка, а нам ничего не стоит. «Люсия», трое своих и какой-то бродяга, который вызвался нам помогать: он, мол, много путешествовал и знает людей вдоль и поперек, нам без него просто никуда. Ну конечно. Но не то время сейчас, чтобы отказываться от помощи.

Прибываем, ставим шатер, Каэтура осваивается с инструментом, на котором вроде бы должна играть Ягори. Другим легче: танцы и песни естественная часть их самих, она же не про это, хотя по меркам людей, вероятно, и у неё получается неплохо. Первое же выступление нам заказывают господа студенты. Пылкий возлюбленный понятия не имеет, как ему повезло: признаваться в любви «фиалковой фее» голосом самой Поэзии! Мы выходим, с нас просят каких-то разрешений, денег, чего-то... Каэтуре тяжело в это вникнуть, она понимает, что вопросов не должно остаться, когда зазвучит песня Люсии... нет, Серпентины. И вот ярмарка застывает, завороженная, и есть время осмотреться. И не увидеть на первый взгляд ничего действительно интересного, кроме лавки с масками и зеркалами. Здравствуй, потерянный друг! Если бы Каэтуру спросили, надеется ли она когда-нибудь встретить Камаэля снова, она бы ответила «нет», но в этот день несет в себе множество неожиданностей, и он только первая из них. Зеркальщик в старомодном костюме — фейри, оставивший Атлантиду семьсот лет назад.
Как только выступление заканчивается, рыцарь, не церемонясь, влетает в лавочку и спешит поделиться историей про Серпентину, ставшую Люсией. Что это за порыв: предостеречь, попросить помощи, просто поделиться важными новостями?.. Так или иначе, Камаэль и его спутник дают балагану важную зацепку: присмотреться к регистратору Ансельму. Человек вроде бы в высшей степени серьезный, но почему-то после выступления бросился за нашей рыбкой с криками: «Куда же ты? Не улетай!», забываясь, говорит стихами, да к тому же обладал раньше зачарованным зеркалом, которое у него, правда, забрали. Спасибо, присмотримся.

Собравшись, решаем работать по всем направлениям: и с ведьмой пообщаться, и с господином регистратором ну, кто здесь заставит его забыться?, и просто послушать, о чём говорят гости ярмарки, и присмотреть за Люсией. Последняя — горе ходячее, такая трогательная и беззащитная, но не уследишь за ней. «Постой здесь, Люсия», говоришь — кивает, а через мгновенье уже стремится куда-то в лес: за бабочкой, за солнечным зайчиком, за птичьей песней... Обменивается с подозрительными людьми подарками, счастливая и беспечная. Чем это нам выльется?.. Но вроде, ничего ценного не отдано, ничего опасного не получено. У Каэтуры сжимается сердце всякий раз, когда она пытается рассмотреть свою принцессу под маской этой девочки. Хоть плачь. И всё же, сквозь эту горечь тоже чувствуется теплота... Так или иначе, о Люсии, несмышленой девочке, рыцарь заботится искренне. Всё старается вывести её петь, когда Люсия поёт, всё почти правильно. А вот игра Каэтуры недостаточно хороша: вторую песню даже не удается закончить. Накатывает злость на весь этот дурацкий маскарад: дальше пусть играет шарманка Сильвестриса! Не браться за то, чего не умеешь, Каэтура, всё просто. Не разбивай гитару, унеси её подальше и иди выяснять, что к чему.
На ярмарке судачат об актерской трупе, что приезжала до нас и показывала спектакль про лебедей, крапиву и девушку... то ли Эльзу, то ли Элизу. Велика ли разница? И не слишком ли много крапивы?
Ведьме, кстати, нужна крапива для рыжей девочки, своей воспитанницы. «Дочь за дочь, это разве не справедливо?» — спрашивает Сильвестрис, который общался с ведьмой. Снова волна злости, такой холодной, что ею удается не «вспыхнуть». Нет, не справедливо. Точка. Так или иначе, она не пойдет на попятный, пока мы не поможем ей. Значит, обойдёмся без ведьмы!
Зато Ансельм правда говорит стихами, и «один его друг» — поэт, «один его друг» гонится за своей неуловимой мечтой, как пелось в «Королевской охоте». У Каэтуры не остается сомнений, что это наш «мечтатель», но чем он зачарован? Его личность разбита? Что с ним делать дальше? Она делится сомнениями с Камаэлем, и получает от зеркальщика первое зеркало. «Сделай так, чтобы мальчик отразился в обеих половинках зеркала, и, пока оно будет закрыто, личность сделается целой». Не самая простая задача, не самый очевидный результат. Зеркало до поры отправляется в сумку, пока — продолжаем выступать.

Вокруг продолжает происходить удивительное. Один из студентов приобретает в волшебной лавочке маску, делающую из него женщину, притом весьма эффектную, что ужасно забавно, если быть в курсе этой истории. А ведьму местные представители власти берут под стражу. Последнее злорадно-отрадно, но волнительно: неужели и над ней, столь тесно связанной с магией, есть эта скучная людская власть?.. По крайней мере, теперь всегда знаешь, где эта старуха, а то наткнуться на неё, заходя к Камаэлю, было неприятно. А вот прочий люд... увлекательный, за ним интересно наблюдать, и, хотя Каэтура старается не пересекаться с людьми лишний раз, они неожиданно нравятся ей.

Теперь уже и не вспомнить, в какой момент возник вопрос: «так всё-таки Эльза или Элиза?», но что-то в этом спектакле, который видели все гости ярмарки, кроме фейрячьего балагана, не дает покоя. И теперь — спасибо маскараду! Ведь для каждого из гостей Ягори просто цыганская девочка, и ничего не мешает невинно поинтересоваться у них именем главной героини той сказки. Ответа мы не получаем, зато получаем неожиданного союзника. Молодого журналиста, оказалось, интересует та же сказочка, и, немного походив кругами, мы договариваемся, что он рассказывает всё, что знает, а мы помогаем, чем можем. Помощь ему нужна в поиске той же крапивы для той же рыжей девочки. Тем лучше, на самом деле. Можно сколько угодно злиться на ведьму, но девочку спасти нужно, если есть способ. Каэтура просит разрешения позвать всю трупу послушать журналиста, зовет почему-то всю труппу и Камаэля. Дружно выясняем, что Майер подозрительный: на него не действует магия, но он собирает магически вещи, работает на странную персону и кому, как не ему, украсть несчастную крапиву! Сильвестрис чуть раньше выяснил, что поднадоевшее растение было защищено от всех, кроме князя фейри, но рыцарь почти не сомневается в вине «статского советника». И совсем перестает, когда выясняет, что он к тому же пытался добыть перья волшебной птицы, летающей тут и там. Верят ли эти люди в силу печатного слова? Кажется, в нашу силу они тоже верят, дорогой друг, но я не думаю, что это нам на руку.

Тем временем Аэрисеквюс приносит новости: да, господин регистратор Ансельм Геербранд влюблен в саму Серпентину. Он даже знает, что она здесь, только не в силах найти её! Дивясь поверхностности людей, Каэтура шипит сквозь зубы: «передай ему, чтобы слушал!». А крапиву или что-то, похожее на неё, Сильвестрис обнаруживает за поясом у дочки трактирщика. Как? Почему? Неведомо. Но есть шанс подступиться к ней: работница сего питейного заведения неожиданно хочет сбежать с цирком. Что будет, если молодая девушка откажется от устроенной жизни ради балагана, который исчезнет завтра же? Стоит ли малейшего шанса, что именно это поможет спасти мир то, что случится тогда?.. Растерянная, Каэтура отправляет Абигейль к тому, кто громче всех кричал, что разбирается в людях и кто в теории должен решать такие вопросы по их скромной легенде: к директору цирка.
А сама идет на главную площадь, чтобы с замиранием сердца наблюдать, что Ансельм, наконец-то, узнал принцессу в Люсии. Правда, Люсия от факта этого узнавания уходить в прошлое не спешит. «Я помню тебя, но не помню себя». Каэтура просит, чтобы Люсия спела Ансельму о нём, раз уж помнит его. Раз хоть что-то помнит. Сама ходит длинными кругами, смотрит, слушает. «Почему не помогло?» Я не знаю.

Тогда Камаэль напоминает ей о зеркале-артефакте, и рыцарю приходит неожиданная мысль: мальчик, кажется, справился с собственным раздвоением. А не показать ли в таком случае зеркало Серпентине? Огненный дух жаждет действия, и, несмотря на признание Камаэля, что это может сработать любым неожиданным образом, летит к шатру артистов воплощать задуманное. И Люсия исчезает! Остается только зеркало, в отражении которого бьется Серпентина. Каэтура встречается с Аэрисеквюсом, сидящим там же, одинаковыми изумленными взглядами, и они без лишних слов несут артефакт в зеркальную лавку. У Камаэля тоже понятным образом вытягивается лицо и, кажется, даже его невозмутимый спутник удивлен. Как же можно достать принцессу из зеркала? Может теперь, когда все всё помнят, им поможет та самая истинная любовь? Каэтура быстро отлавливает на площади Ансельма и, обещая показать ему Серпентину, ведет в лавку, где действительно демонстрирует господину регистратору зеркало, в котором заключена Поэзия и... господин регистратор оказывается внутри! А принцесса — снаружи. Серпентина. Гордая, красивая, хрупкая, но властная, воплощение всех романтических грез, мы вернули её, у нас получилось! Мы, правда, не можем вернуться в Атлантиду... Новые напасти! Но наша принцесса с нами.
И Каэтура идет танцевать. Не берись за то, чего не умеешь? К чертям! Надо высказать миру всё своё волнение и весь восторг, всё облегчение и весь трепет. Танцует, не видя ничего вокруг, и не сразу вспоминает, что теперь в волшебном зеркале заперт мальчик. Вернувшись в лавку с зеркалами, рыцарь застает мастеров в задумчивости бьющихся над решением очевидной проблемы: мальчика необходимо достать. Слово «необходимо» отзывается в груди привычным чувством долга: Каэтура через плечо Камаэля заглядывает в зеркало, и оказывается внутри. Сидит спокойно, чуть улыбается. Оказывается, отсюда всё слышно. А что не так? Ничего страшного, в сущности, я не против жить в одном из твоих зеркал. Необходима принцесса. Необходим влюбленный мальчик. Никто не говорил о необходимости рыцарей.
— Мне нужен мой рыцарь! — врывается к зеркальщику Серпентина.
— Я здесь! — отзывается восторженный, готовый на всё Ансельм.
— Не ты. Она!
...Нет, кажется, всё-таки в зеркале я жить не буду.
Тогда Камаэль произносит замысловатое заклятье и выкидывет шестерку и теперь уже мы меняемся местами. У Каэтуры в руках зеркало с зеркальщиком, единственным, кто мог сладить с этой напастью. И зачем?.. И что бы мы делали, если бы Серпентина не пошла играть на его свободу в игорный балаган, и не выиграла бы? Первый раз рыцарь видела такую магию, чтобы по броску кости, по щелчку пальцев, никакого «будет по слову моему». Легкий удар по стеклу: и зеркало, наконец, опустело, а Камаэль уже здесь и возмущается, что можно было бы и нежнее.

За всей этой суетой Каэтура прискорбный образом не обратила внимания на то, что волшебная птица всё-таки подарила своё перо одному из присутствующих на ярмарке, а именно — Ансельму, который иногда становился так удивительно послушен господину Майеру. Вокруг продолжали происходить волшебные вещи. Ведьма сказочным образом помолодела. Девушка, которая мечтала сбежать с цирком, оказалась автоматом, удивительным созданием, так похожим на человека, но являющимся только творением человеческих рук. Тем не менее, Сильвестрис был намерен взять её с собой в Атлантиду. И Экзокоетида решила вести туда какого-то из студентов. Даже Аэрисеквюс намеревался позвать с нами ту рыжую девушку, Анку, воспитанницу ведьмы, и Каэтура не знала, как объяснить ему, что Анка не пойдет. И даже не из-за ведьмы, а из-за того молодого журналиста. Так или иначе, все начали постепенно собираться в Атлантиду, куда мы не могли вернуться. Каэтура не страдала болезненным желанием захватить на родину какой-нибудь живой «сувенир», она даже желанием немедленно вернуться не страдала. Зато вспомнила о важном. Семьсот лет назад, когда Камаэль отправился в добровольное изгнание, она не успела встать на его защиту. И извиниться перед ним тоже не успела. Теперь же рыцарю выпал этот шанс, но весь день не было случая воспользоваться им. Но вот опустилось затишье, и рыцарь принесла эти застарелые извинения, чтобы узнать, что товарищ не держит на неё зла, но увидеть, как он вертит в руках то самое зеркало, разбитое семьсот лет назад... Но это совершенно другая история! Каэтура увидела памятное зеркало, и попросила его в подарок, как будто надеясь, что вместе с зеркалом заберет у Камаэля прошлую обиду, которую он, судя по всему, трогательно лелеял. «Мне оно нравится таким, пусть оно будет у меня». Может, однажды он даже найдет в себе силы вернуться домой? Но нет, он говорит, что ему нравится здесь, и Каэтура вдруг понимает — ей тоже. Уже долгие столетия на службе у самого прекрасного существа она не чувствовала себя такой живой, как здесь, среди хрупких, слепых, несовершенных людей. Нет, я не знаю, почему все говорят тебе, что ты должен вернуться в Атлантиду, друг мой. По-моему, не должен.

Надо сказать, магия барахлила давно, с тех самых пор, как Серпентину прокляли. Из-за этого первый артефакт зеркальщика работа так капризно. Аэрисеквюс не всегда мог сыграть на людском доверии. А Сильвестрис прямо на главной площади оборачивался котом, и Каэтуре пришлось жизнерадостно кричать что-то про фокусы в программе балагана. Но никто не ждал, что теперь, когда Серпентина спасена, магия просто исчезнет. Каэтура увидела, как крапивная ведьма снова колдовала над принцессой как мы это допустили?!, а потом в глазах потемнело. Последняя мысль была о том, что старуху или как теперь? женщину средних лет? всё-таки следовало убить. Очнулась рыцарь ослабевшей и тяжелой на земле рядом с Сильвестрисом, слушала, как ей объясняют, что ведьма не виновата, а только хотела снять своё заклятье до конца, чувствовала, как огонь оставляет её. Примчался Камаэль подтвердить опасения: магии нет. Совсем нет. Быстро становится понятно, что ведьма всё-таки ни при чём.
Что делать с катастрофой такого масштаба, рыцарь не знала. Она поспешила утешить испуганного Аэрисеквюса, младшего из свиты, и спросить, есть ли приказы у её принцессы. Приказы были: петь, танцевать и веселиться. Всеми силами поддерживать угасающие угли волшебства и поэзии. Да, Серпентина. Каэтура чуть поклонилась и пошла веселиться так, как идут в последний бой, из которого можно не выйти. Танцуя, она чувствовала, как тяжелеет тело, и старалась давать другим отдых, а сама — не прерываться лишний раз. Звала танцевать Камаэля, но тот, мол, отучился за все эти века. Звала танцевать девушку-механизм... и до чего же талантливо сделано! До чего же сама Абигейль — талантлива.
Оступалась, чувствовала жажду, запивала вином, пьянела. Каэтура почувствовала себя почти человеком и не испугалась этого. Даже получилось рассказать Камаэлю, что она боялась людей и их мира раньше, а теперь не боится, и даже осталась бы здесь, если бы Серпентина её отпустила. Но тот выразил сомнение, что Серпентина решит отпустить своё. А потом попросил подаренное зеркальце — доработать. Исправить что-то. Зачаровать. Рыцарь не задалась вопросом, чем зачаровывать, если чар не осталось, просто вернула подарок и пошла танцевать.

Зеркало вернется к ней, теперь для того, чтобы показывать дорогу туда, куда сильнее всего стремится её сердце. Тогда рыцарь окончательно поймёт, что сердце её больше не в Атлантиде. И отчего она чувствовала себя такой живой. И всё-таки возьмет дурацкую гитару, с которой не умеет обращаться, чтобы спеть об этом. Что я увидела в твоём зеркале? «Он уходит туда, где зови-не зови, по колено травы, и по пояс любви» или что-то вроде.
Это зеркало Каэтура успеет потерять и найти. А ещё узнать, что Серпентина дома, в Атлантиде и почувствовать огромное облегчение, ведь если два мира будут разъединены, принцесса спасется. Заручиться компанией Сильвестриса на случай дальнейших путешествий по людским дорогам. И увидеть, как Серпентина вернулась, а мир — спасся.

Дальше будут «дорога, кибитка и бубенцы», потому что рыцаря всё-таки освободили от её клятвы, и духи ещё не наигрались в блядский цирк. Они будут веселиться и радовать людей до рассвета, а наутро уйдут, прихватив с собой всех, кто готов сбежать с ними. Конечно, Каэтура будет скучать по временем, когда сама Поэзия называла её своим рыцарем, но эти перемены стоят того. Перед «цыганской девочкой» Ягори новый, удвительный, необъятный мир. А в сумке у неё лежит зеркальный компас, который всегда готов напомнить, куда сильнее всего стремится её сердце, вот только она пока не знает, что делать с этим. Ничего, есть же время подумать, правда?..

Благодарности?

Спасибо  .frau Martha за сказку. Ты сделала волшебно. Комментарии кажутся мне излишними.
Спасибо игротехам: птичке  Orthilde, которая самоотверженно вызвалась использовать привезенный фотоаппарат и всегда была готова помочь и таинственной  Винетта, отвечающей за магию, с её дайсами и бесценными комментариями.
Спасибо балагану за балаган.  хищная Птица показала мне настоящую фейри, я боялась дышать, когда она танцевала рядом,  ~Диметра~ была самым трогательным — и полезным! — летающим пони, а  .злобный лис спер коня и так восхитительно бесил, особенно когда его аргументы били мои. И хотя наши фокусы — просто пиздец, мы выиграли ролевую игру! Думаю, наш цирк будет популярнее du Soleil.
Спасибо  Стрикс за то, что сыграла со мной в такую эмоциональную связку, про которую я не знала, что такие бывают. Мне хотелось попеременно то плакать, то умереть за тебя, то убить за тебя кого-нибудь ещё, но я шла и танцевала, потому что ты повелела так, и это было чудесно! Я счастлива, что наше приключение закончилось благополучно и, кажется, теперь Каэтура лучше понимает свою принцессу, насколько можно понять поэзию.
Спасибо  Lady_Noel за зеркала и зеркальщика — упрямца, умельца и гордеца, который ужасно не хотел помогать, но невыразимо помог. Эта завязка сыграла так неожиданно, трогательно и беспощадно, что меня не отпускает до сих пор. Надеюсь, твой подарок добавит этой птичке храбрости однажды всё-таки до тебя дойти.
Спасибо всем гостям ярмарки! Я надеюсь, вы всё-таки не пожалели о потраченном времени и средствах. Впрочем, какие средства? Вы не заплатили нам ни цента! Но всё равно спасибо, все были по-своему чудесные, и вами действительно легко было проникнуться до глубины моей огненной души <З

@темы: незнакомцы

---

Тогда что с меня взять и почему мне не петь?

Съездила на Олиант. Бегала больная ветрянкой, клеила рога прямо к голове, проебала всё.
Съездила на эльфиков. Поняла, что хочу чаще играть «огненные» характеры. Сожгла трех райвенов. Упоролась в чашку. Утопила в чашке артефакт крови ДА ОПЯТЬ. Ну и у меня были лучшие на свете отец и жених.
Съездила на Нибелунгов. Принцесса Кримхильда уехала на обучение к нибелунгам и, судя по всему, вскоре выйдет замуж за их короля. У тебя нет ни одной завязки с нёхами до игры? Не беда, завязка с нёхами всё равно найдет тебя!
Защитила диплом на четверку, потому что «вот когда вы говорите, понятно, что идея была интересная, но вышло слишком дешевое американское кинцо». Мой рецензент, правда, потом написала мне трогательное письмо, что не согласна с оценкой комиссии, и сценарий прямо огонь. А я до сих пор не знаю, что ответить ей кроме «спасибо, я рыдала от умиления».
Съездила на Ярмарку. Координировала блок, была лидером пати, главное теперь — не умереть от чувства собственной важности. Игра про балаган, про зеркала и танцы перед концом света: наш любимый цвет, наш любимый размер. Напишу об этом ещё.

Привет, кажется, наша подводная лодка всплывает.

@темы: незнакомцы, будущее кинематографа

---

Век прошёл: у нас всё то же. Ночь прошла, прошёл прохожий.

Каждая редкая запись в последнее время сводится у меня к «Привет, меня зовут Той, сейчас я такая, а в моей жизни происходит вот это». Кажется, что никому не нужный и утомительный формат, поэтому приходится забываться долгой тишиной. Но после долгой тишины по-другому совсем не напишешь.

Привет, меня зовут Той, я маленькая девочка на шаре и этот шар катится к хуям. Я начинаю ощущать хрупкое равновесие в своем мире после всей этой убийственной весны и учусь не ломать его. Не чувствовать себя в повторяющихся буднях фэйри, который захлебывается банальностью. Не драматизировать. И не пренебрегать обедами.

Очень много работы в жизни: люди с работы, переживания с работы и бесконечная джига с графиком. Потому что надо ещё сдавать диплом (в четырех экземплярах, два — в переплете, к каждому приложить аннотацию и рецензию), водить заболевшего мальчика к врачам и готовиться к игре про рогатых инопланетян, которая обещает быть ну ужасно захватывающей! Откуда во мне столько сил?..
Игры делают счастливой и живой: случайные диалоги персонажей за столиками кафе и тщательно выверенные концепции. Случайные попадания и сложные сборы пазлов. Птицы-самоубийцы и сахарная свекла. Простите. Девочки, которые вытанцовываются у меня, в конце концов.

А защищаться я всё-таки буду своим любимым бессмысленным триллером про детские страхи, живых кукол и недобрые сказки.

Что до работы, на работе люди классные — играют на гитарах, пишут дипломы про ролевиков, носят красивые серьги, зовут играть в DnD, интересуются книгами для самообразования сценаристов. И работать с детьми — приятно. Если руководство прекратит упарываться тяжелыми наркотиками, у них даже можно задержаться подольше. Спустить пару зарплат на ролевые костюмы и мастер-классы по ювелирному делу! И лего, конечно же, лего.

@темы: незнакомцы, будущее кинематографа, работа не Ипполит

---

Какие глупости, да режьте, доктор! – всего лишь память.

Когда твоя жизнь про людей, слова и воспоминания, как можно удержаться от того, чтобы попросить людей пересказать в словах воспоминания о тебе?..
Да, это тот самый флэшмоб, который вы, скорее всего, видели уже раз десять. По-моему, он прекрасный:

Если вы это читаете (и у вас есть силы, время и желание), пожалуйста, напишите комментарий с памятью, связанной со мной и с вами. Даже если мы почти не общаемся. Это может быть что угодно — плохое или хорошее. Наверное, лучше всего — то, что первое приходит в голову?..

запись создана: 11.04.2015 в 23:55

@темы: весь этот бред

---

И что из того, что все песни похожи одна на другую, а та - на тебя?

Вчера в ночи моросил противный холодный дождь, зато пахло весной. Я возвращалась домой на трамвае через полгорода, трамвай звенел и ехал по красивым местам, а потом по неведомым и темным.
До этого за трамваем пришлось побегать.
А до этого я была на ламповой постыгровой встрече, где мы красиво разминулись с сестрой, и совсем немного говорилось за Ар'Даннар, но изрядно — про Олиант и Нибелунгов. Всё правильно: будущее как будто важнее прошлого. Но я так и так плохой участник постыгровых встреч: во мне слишком много эмоций, слишком мало слов, да и кому, кроме тех, с кем я играла, так уж интересно, что было у Альвейн на уме и на сердце?
До этого я спала весь день, а утром не спала, потому что было солнце, и завтрак, было какое-то замечательное время, когда впору жалеть, что ты не жаворонок.

Вращается колесо, черепаха движется... Всё хорошо.

---

Десять, ловить в ладонь тополиный снег ~

Что это? Это флэшмоб от Suboshi.!

Суть: сообщить десять фактов о себе на любую тематику, которую потребуют в комментах, осалить пятерых ПЧ.

Можно спрашивать не про меня, а про моих девочек, которые персонажи, если вдруг интересно.
Только спустя день сообразила, что даже у меня персонажи — не только девочки. Про мальчиков тоже можно, да^ ^"

Играем, господа!

От Джонатан Черхмант, про

игры.

игры:
1. Слово «игра» нравится Той само по себе.
2. По «Homo ludens» Хейзинги Той защищала два учебных доклада и, нежно любя эту книгу, давно собирается перечитать.
3. Игра — славная основа мироздания. Любое действие в жизни может включать в себя игровой элемент или само по себе являться частью большой игры. Если нет, его можно хотя бы сравнить с какой-нибудь игрой.
4. Той очень любит играть с детьми и кошками, они делают это самозабвеннее всего на свете.
5. Мифологический сюжет про игру, про играющих богов и духов — один из самых красивых.
6. Всё детство Той пыталась играть в ролевые игры сама с собой и, когда узнала, что люди собираются, чтобы делать это вместе, пришла в неописуемый восторг.
7. Той восхищает возможность отыграть вещи, которые не прожить. Испытать хотя бы отголосок того трепета и восторга, когда ты, человек из плоти и крови, влюбляешься в духа. Или того отчаянья и боли, когда у тебя на глазах убивают брата. Всё это — драгоценные цветные стеклышки и, возможно, это не вполне здорово.
8. Той обладает тщательно скрываемой азартностью, проявляющейся в соревновательных играх. Например, в первый вечер знакомства с Оливером Той выиграла две из двух партий в какую-то славную настольную игру и, о, какое это было счастье!
9. А из компьютерных игр Той нежнее всего любит серии TES и Dragon age.
10. Очень важно знать: сегодня очередной выходной вечер, когда Той с мальчиком не могут собраться «сообразить на двоих» хранящуюся у них Firefly: the Game. Проклятие какое-то.

От @Seighin про

Север.

Север:
1. Той узнала о Севере от Андреаса незадолго до или вскоре после второй игры. Скорее вскоре после. Андреас рассказал, что следующая игра будет проходить «поколение спустя» и, кстати, в их роду должен будет случиться специализированный маг воздуха. Той подумала, что маги – это хорошо.
2. Магией на игре она, впрочем, не воспользовалась ни разу.
3. На свою первую (всеобщую третью) игру Той готовилась буквально за три дня. Писала квенту под покровом ночи в гостях у Дженьки с Андреасом, то и дело отпуская шутки по поводу того, что создает монстра. Монстра не вышло, вышла белая ворона. Но было действительно интересно запускать в змеиное гнездо девочку прямую, как палка и воспитанную на балладах о блистательном Севере.
4. Путь сказителя, избранный случайно, сделал Той всю первую игру: от характера и мировоззрения до чисто игровых моментов – Ловелин ходила и рассказывала сказки. Это профессия мечты.
5. Первый круг помог Той понять, что во взаимодействие человека и духа она готова играть вечно. Северные духи ощущаются Той особенно правильно.
6. Духи сделали Той весь Первый круг: от предыстории до постскриптума. Особенно постарался, конечно, один снежный охотник, потому что, о, это были высокие отношения! Но слепой хвост Ворона тоже внес бесценную лепту, а высокодуховные драки качественно переломали психику простой северной девочке.
7. Той наблюдала и даже слегка участвовала в процессе изготовления щитов, висящих в тронном зале на Первом круге. Щит Поющего Духа, где ворон переходит в арфу, даже увезла с собой с игры. И вот уже два месяца не может отдать Дженьке, которая, собственно, рисовала его.
8. Той нравится северная эстетика и то, как она работает на Севере. Тяжелые одежды, белокожие люди и ВСЁ В СНЕГУ. А если тебя что-то в жизни не устраивает – уходи в снежную пустошь. Идеально.
9. Концепция «сыграть три игры про то, как всё катится к чертям, а потом вернуться в великолепный век на одну игру» невероятно хороша, хотя Той контраста почти не увиделось. Да, это был разный Север, но не настолько разный, как представляла себе, например, Ловелин, читая свои сказочки и баллады.
10. У Той до сих пор лежит гора необработанных фотографий из сугроба про команду долбоебов Первого круга, но сеть увидит их, видимо, как раз где-нибудь следующей зимой. Вместе со сказанием-отчетом. Потому что время, где взять время?..

запись создана: 20.03.2015 в 01:17

@темы: весь этот бред

---

Сегодня не будет ночи.

А потом весна пришла и сказала: «Так это и есть тот твой привычный мир, который тебе порядком надоел и натирает? Давай выкинем всё к чертям». Держаться не за что, стоять не на чем. F5. Хагалаз. Время генеральной уборки.
Это было в четверг: мне подарили букетик вербы у Богородского храма, а потом я каталась на круговом трамвае и слушала плеер, не переключая песни, вспоминала, за что люблю каждую из немногих.
Всё идет кувырком, и никак не объяснишь, отчего так страшно и так радостно. Нет такого слова, как у меня дела.
Я работаю на убой в игрушечном городе на Лубянке. Я придумала, о чём буду писать в самой красивой из своих тетрадей. Я учусь быть пажом Оберона в зеленой курточке. Покупаю домой леденцы на палочке и апельсиновое мороженное. Мальчик покупает мне вино, белое вино не переводится дома. Мальчик готовится делать новую библиотеку. Кошка сходит с ума.
Я чаще плачу, но, мне кажется, глубже дышу. Веду список того, чему планирую научиться.

Перемен боишься только сначала, дальше втягиваешься, а Хагалаз всегда была одной из моих любимых рун. И весна — любимая. Мне кажется, всё налаживается так. Мне кажется, впереди лучшие времена.

«— Смотри, туча на дальней границе моего королевства начинает потихоньку пожирать мир. Значит, можно попробовать построить новый.
— Если получится, мой король»

@темы: Ипполит – это мертвый волк

---

Ночь Огня.

Вдруг понимаешь, что хочешь быть не исполнителем, а творцом,
Не журавлем, не синицей, а ласточкой и скворцом,
Что каким же отчаянным все-таки нужно быть храбрецом,
Чтоб каждый день, не таясь, выходить из дома.

А потом понимаешь, что кроме любви ничего и нет,
Ни сомнений, ни радости, ни сладкой печали на самом дне,
Что останется рядом лишь тот, с кем не страшно ни в горе, ни в тишине -
Тот, чье имя у тебя записано на ладони.

— Rowana

Альвейн, жрица Высшего Духа Воды — ещё одна влюбленная девочка, привет. Альвейн — хорошая аргская женщина при своём мужчине — кроткая, благодарная, готовая поддержать, как может. Она с самого детства никому ничего не собиралась доказывать. Она умеет вышивать, «готовит борщ, хранит верность» и носит под сердцем ребенка. Но Альвейн никогда не выйдет замуж. Так вышло, что её мужчина — тот самый Высший Дух Воды. Вы никогда не слышали? Духи тоже умеют любить.

Её отец, отважный воин, погиб, когда она была ещё маленькой. Её мать сошла с ума от горя. Её сестра так же избрала путь воителя и отправилась странствовать. Её любимый дух, по сути, воспитал её такой, какая она есть сейчас: нежная, мягкая, легкая, но со стальным стержнем. А потом взял к себе в храм. Альвейн — хорошая жрица, умеет лечить, варить зелья, зачаровывать амулеты... Пожалуй, она заслуживает своё место: пусть Альмаар с Сантианом подавятся своим пренебрежением. Но всё ещё влюбленная девочка — в первую очередь.

Игра была и болезненной, и восхитительной и, главное, очень красивой. Асты это вообще красиво, но сложно — решили Альвейн и Фаэран, наблюдая, как дочь Первого жреца танцует на площади. Их обычаи было не сложно пытаться воспринимать, но ближе к концу ночи Альвейн и сама прочувствует их, пропустит сквозь себя, выходя петь и танцевать посреди неизвестности на грани гибели мира. Мы играли в магию, магия играла нами. Я который день не знаю, как выразить свой восторг тем, что сделали мастера. Как сходились дети действительно разных народов, как истории вплетались одна в другую, как неизвестность нависала, но не двигалась никуда, пока ты не начинал взаимодействовать с ней на свой страх и риск.

Если говорить о бесценных моментах,

то.

то:
— Подарить принцу Руану щенка, которого в издевку князь вайе преподнес Сантиану, который свалил его на руки Альвейн, а Альмаар запретили держать при храме. И видеть, как принц рад этой никому не нужной собаке. И его воспитатель, и Первый жрец видят в щенке не оскорбление, не обузу, а маленькое и беззащитное пока живое существо.
Мне было очень странно начинать игру с плюшевой собакой в руках, но как искренне юная жрица в этот момент прониклась астским народом!

— Спасти от отравления спутницу князя вайе, почувствовать себя на своём месте.
Если бы я ещё могла сделать это, не бегая оффтопно к правилам то и дело ~

— Рассказать сестре о своём романе и о своём ребенке, потому что завтра можешь её потерять, и столкнуться с самой удивительной реакцией, которой совсем не ожидал: с недоверием. Недоверием к самой Альвейн (что ещё можно было бы пережить), и к Элиану. Чувствовать себя самой маленькой и потерянной — «если тебе не верит сестра, то кто же тебе поверит?». Туманно жаловаться принцу, искать уединения, тихонько петь «Господина горных дорог»... А потом звать своего духа, не взирая на запреты чужой праздничной ночи. И наблюдать, как несколькими простыми фразами Элиан может снова сделать всё легким и правильным.
Это был один из двух самых резких перепадов игры, чувствуемых персонажем невероятно остро, до мельчайших оттенков отчаянья и счастья. А ещё я впервые увидела Элиана в игре — и действительно влюбилась.

— Уговаривать Сантиана танцевать астские танцы в темноте и обвинять Альмаара в том, что он чудовищно скучен.
Просто пятиминутка любви к своему посольству.

— Меч и сфера. С начала и до конца: волнение, недоверие, раскаяние. Сбиваться с ног, пытаясь узнать правду. Не понимать, почему Альмаар считает, что людям нужно чье-то покровительство. Сходить с ума оттого что Урса напала на Азирру, а Элиан не отзывается. Бесконечно подозревать, а потом услышать Азирру, стоящего перед мечем и расплакаться навзрыд: сначала одной, после — в плечо Руану, а после и на коленях перед мечом, пытаясь признаться в только что найденной тьме, в неспособности верить.
Это было просто волшебно: игра нашла в моём персонаже дыру, которую я сама не прописывала. Она просто была, естественно выливаясь из богатой биографии Альвейн: жрица действительно верила в людей до первой ошибки, только когда не было поводов не верить. Её обижали всю жизнь, да, но легкость, появившаяся с доверием к миру — миру в целом и его частностям, которые рядом — возможно, стоит будущего разочарования.
Но главное, всё это было честно прожито, прочувствовано и понято самой Альвейн, Той практически не принимала участия здесь.

— И первый сделанный шаг к вышеописанному доверию: сорваться с исповеди шаманки, которая, казалось бы, может что-то, наконец, прояснить в ситуации, чтобы спасать отравленного Астерро, о котором знает одну-единственную туманную легенду. Да, Астерро нравится Альвейн по этой легенде: потерянный, изгнанный, лишенный своего места. Но спасала она его, не разбираясь в деталях, только потому, что попросил Руан. Она не могла терять за расспросами драгоценное время, если принцу это кажется действительно необходимым.
Руану она даже об этом расскажет позже.

— Говорить в опустевшем Храме Огня с одним из хранителей меча, пытаясь уложить в слова недавнюю метаморфозу, весь её восторг и ужас, и начинать искренне болеть за то, чтобы история с мечом закончилась хорошо, чтобы все барьеры были сняты. Обниматься с духом, чувствовать себя живой, как никогда.
Кажется, это нас, драматургов, учили называть катарсисом.

— Танцевать на площади, конечно, петь «Имя её». Просто не объяснить, почему нельзя было не сделать этого. Астерро сказал, что в танце главное — искренность. Если так, это был очень хороший танец.
А по совести, конечно, не очень.

— Узнать, что от Альмаара «пахнет совой», но не подозревать его ни в чем. А зря.

— Смотреть, как продолжается жизнь: как принц держит огонь, как танцует Альфарра, провожать Альмаара и Сантиана домой.

— Дождаться возвращения Элиана, едва не плакать от счастья и облегчения. Снова танцевать — на сей раз с ним, чувствуя, что весь ужас действительно закончился. Признаваться в любви, понимая, что этого мало, потому что кроме любви ничего и нет, и всего, пережитого за Ночь Огня, не выразить.

— Поговорить с сестрой в темнице: тосковать, смеяться, дерзить... Осознавать с ужасом, насколько она иная, но чувствовать бесконечную нежность и гордость. И, снова — что кроме любви ничего и нет. Прощаться как будто навсегда, но надеяться на встречу.

Если говорить спасибо,

то.

то:
— Мастерам, за то, что сколько сделали, и как сделали, и как это жило и дышало всю ночь. Всё ещё не хватает слов восторга и любви.

— Игротехам за заботу об игроках и за ваших тварей, открывающихся с самых разных сторон.

— Игрокам за атмосферу, эстетику, за то, что мы пережили вместе. За то, какие были разные и потрясающие. Тому вкрадчивому вайе, который верил духам меча, отважной торговке яблоками и величавой королеве. Сантиану с его воинской честью, озорной Цапле, спасенной Камидее, дерзкой Ласке. Первому жрецу, который терпел расспросы Альвейн, и Фаэрану, который лучше знал, как позаботиться о принце. Такому восхитительному и такому человечному Азирре, Астерро — разбитому, но настоящему асту.
Но особенно вот этим троим:

— Kelear за сестру, которую никогда не понять по-настоящему, но которой можно восхищаться. Такую заботливую, но способную разбить вдребезги. Главное — за сестру, которой всю жизнь можно идти навстречу, но никогда не дойти. И за то, что Альвейн, кажется, дошла.

— Эйтн за Руана — трогательного, искреннего и такого своего. За заботу и доверие, за то, что, кажется, ни он, ни Альвейн не боялись показаться слабыми друг другу. И как это естественно чувствовалось, я говорила уже. И, конечно, за то, что позвал меня играть в это.

— фабре. за Альмаара — да, конечно. Но, главное, за Элиана. За его нежность и поддержку, за то, что он был рядом и за то, сколько значил для Альвейн. За танец и чисто кинестетический кайф настолько тактильной игры. За то, как просто втянул меня, как игрока, в эту завязку с головой, когда я не знала, на самом деле, как себя вести.
И за то, насколько Альмаар и Элиан отличались — отдельно.

Если говорить о том, что будет дальше, то... я не знаю. Ночь Огня разбила девочку и собрала по кусочкам нового человека, умеющего дышать полной грудью, беспечного и счастливого, как ребенок. Как скоро она пожалеет, что не носила с собой кинжала и не убила Альмаара этой ночью?.. Пожалеет ли вообще? С кем её дороги останутся переплетенными, а с кем разойдутся навсегда?
Она останется жить, она вырастит сына внезапно, сыновей где-нибудь в безопасной глуши, на периферии истории, с интересом наблюдая перемены, постигнувшие мир. Детали? Я надеюсь узнать их когда-нибудь. А пока только что миновала Ночь Огня и...
Выходи танцевать на площадь - а что ещё,
положа руку на сердце,
здесь и возможно делать?

@темы: незнакомцы, простые волшебные вещи

---

Кто теперь прочтет подо льдом твоё имя?

Просто две песни с ночной игры, не допетые до конца. И просто иллюстрация не к ним.

@темы: незнакомцы, простые волшебные вещи

---

А бездомный певец не знает, как быть.

Заболела страшной болезнью, не выйдет даже сказать «я просто устала». Раскаталась дома по матрасу, думаю — на пятый-то день — переставить в комнату чайник, чтобы даже не кухню не ползать. Лениво тыкаю в «The Banner Saga», красивую и очень ответственную игрушку, которую поставил на Тетриса мальчик, потому что подумал, что мне будет интересно. Мне интересно. А от меня завтра кто-то чего-то хочет в городе. Немыслимо! «Встреча с инвесторами», если верить серьезному чуваку из телефона.
На этом моменте я нервно смеюсь, вспоминая шутку про то, что «мне всё-таки удалось прикинуться взрослым».
Мне удалось прикинуться взрослой — меня даже пригласили на настоящее собеседование с анкетами и прочим стаффом. А я потерялась и искала детскую контору в здании ФСБ. Так потерялась, что даже звонила им и говорила, что потерялась и ищу их в здании ФСБ. Они посмеялись. Оказалось — по соседству старый громадный детский мир, и мне надо именно туда. Теперь можно хвастаться детям и внукам, что была в закрытом ещё детском мире на Кузнецком. Хотя, на самом деле, ничего романтического почти — пыль и толпа строителей, говорящих «эй, привет!».
Они обещали перезвонить. А вдруг не перезвонят? Теперь я чувствую себя предателем, когда пишу другим людям про ту же примерно должность — работать с детьми. Ужасная ответственность детектед. Прикажете паниковать? Но не могу остановиться, что примечательно, какая-то центробежная сила белки в колесе. Как жонглировать несколькими вакансиями, выбирая самую вкусную, и не растерять все?
Актерские курсы мастера-мастера и праздники, которые я устраивала детям в деревне, потому что очень их любила, оказываются неожиданно полезнее высшего профильного пока. Хотя всем, конечно, нужнее всего «активная жизненная позиция». Что это вообще такое? Откуда столько любви к общим словам?
Из зеркала смотрит что-то взлохмаченное, больное и испуганное, а они про активную жизненную позицию.
Другие, впрочем, давича искали «сумасшедших». Отозвалась. Жду.

Кажется, когда начинаешь заниматься делами, их становится только больше: напиши мастерам, во что хочешь играть на будущих играх, не забывай про диплом, сделай кошке прививки, сдай книги в библиотеку, не порвись... Не порвусь. Вот поправлюсь и сделаю всё, обязательно.

@темы: меланхолия – это такая темная жидкость, работа не Ипполит, Ипполит – это мертвый волк

---

Я споткнулась на месте, это место на самом краю.

Как бы ни хотелось быть Чеширским Котом из «Алисы», кажется, мой удел — Белый Кролик. Я опаздываю, я ужасно опаздываю. На десять минут, на день, неделю...
Опаздываю сказать, что в прошлые выходные был идеальный ламповый день рождения в снежном загороде с массой маленьких приключений, марафоном Светлячка и финалом, в котором почему-то всё умерли. И поблагодарить всех, включая не выбравшегося Субоши, который, тем не менее, незримо был с нами, потому что мне и Дженьке вздумалось читать стихи.
Отчаянно опаздываю с отчетом на Север, потому что, боги, это же было в прошлом месяце, есть ли вообще смысл?
И фотографии из сугроба наверняка не успею обработать до конца зимы.
Опаздываю сказать какие-то слова по поводу того, что закрылся Другой Дом.
Разумеется, опаздываю с дипломным сценарием, кто бы сомневался.
Опаздываю с поиском работы, на которую собиралась устроиться в течение февраля.

Иногда это выливается в ощущение, что для меня в принципе не существует «нужного времени», и я отстала от всех в жизни, слишком мало делаю и умею, потому что всё время уходит на то, чтобы наверстать упущенное. И нельзя просто остановиться, отдышаться и подумать, ты ведь и так ужасно опаздываешь.
Наверное, пора «не ждать от себя побед», вспомнить, что двадцать один это «только», а не «уже» и учиться — в первую очередь — терпению, а потом уже всему остальному, аккуратно, по списку, не спеша.
Например, исчезать, оставляя после себя улыбку.

@темы: простые волшебные вещи, будущее кинематографа, меланхолия – это такая темная жидкость

---

Просто не время песен.

Последний месяц у меня есть одна простая мечта. Маленькая мечта человека без амбиций. Тихая неделя, безвылазно проведенная дома, можно — без связи. Практически жизненная необходимость после всего пережитого, прежде чем бросаться на дипломный сценарий и охотиться на рабочее место с приличной зарплатой для человека без опыта. Так вот, нет. Неделя — это очень много, это никак нельзя.

Бортовой журнал имени дел и волнений.

28 января, в среду, я сдала ГОС экзамен, единственный по моей специальности, на отлично. Тут можно много говорить про пятнадцать минут унижения и восемь часов ада. Смеяться, что важные дяди и тети не потрудились обсудить друг с другом, как они сами понимают определения в этих новых билетах, которые «понимаете, у нас первый год». Или попытаться рассказать, как мы отметили это. Но лучше — забыть, как страшный сон.

После этого надо было подготовиться к Северу, и — ае! — я подготовилась к Северу. У меня была предыстория, завязки и красивое платье, и девочка, подобная стеклу, несомненно поселилась с этих пор у меня на «чердаке».

А потом мы переехали. Живи и радуйся, казалось бы. Перевези книги, птиц под потолком развесь. Но это оказалась новая война, поэтому сегодня вечером я не буду смотреть сериалы с любимым мальчиком, кормить его вкусным ужином или пытаться играть в настольную игру про космос на английском. Нет, я даже не попытаюсь выполнить творческое задание для соискателей на «вакансию моей мечты». Я буду обзванивать санитарные службы. Не спрашивайте, о, не спрашивайте об этом.
Особенно эта новая напасть выигрышно смотрится на фоне тотальной, катастрофической нехватки денег и того, что надо срочно уделить внимание ещё пятнадцати вещам, которые взорвутся, если не сделать этого.
Что-то. кажется, уже взорвалось. Жду пожаров и осколков.

Реальность держит за горло, не отпуская.

Но, в то же время — да, по сравнению с тем, что было, я в тихой гавани. Набор на вакансию моей мечты, в то же время, открыт и, может быть, она дождется меня. У нас был вкусный и ламповый субботний вечер и ледяное, полное восторга утро воскресенья по колено в сугробах. Про воскресенье потом ещё фотографии будут! В моей жизни много замечательной новой музыки. И замечательной старой, потому что «мы пережили долгую зиму, что тебе надо ещё?». В комоде лежит волшебный последний дракон. У людей вокруг выстраивается какая-то славная, интересная жизнь.
В то же время, разумеется, мы справимся. И спасибо всем, кто поддерживает, за поддержку.
Нет только времени и сил, и всё ещё нет меня, потому что слишком много дел — веселых и грустных, болезненных и прекрасных. Мы в яме, мы снова в яме, но когда-нибудь мы выберемся из неё, это не вся взрослая жизнь такая, Той. Песни не кончились, просто не время песен.

@темы: незнакомцы, простые волшебные вещи, будущее кинематографа, меланхолия – это такая темная жидкость

---

Мы – важный пепел.

Возвращаешься с игры про ледяной Север в московскую весну-в-феврале. До смешного — на улице не было найдено сухого места и я брела по щиколотку в лужах, разбрызгивая воду, и в какой-то момент поняла, что совсем громко поют птицы. Подумала: «ну вот, эту зиму пережили в полосатой фуфайке нараспашку», и не сразу одумалась, что нет, ещё нет, ещё четыре недели ровно.
Ледяной Север был настолько Север, что всё закончилось снежной степью. Возможно, сказители сложат об этом балладу, любят же в миру сказочки про любовь и смерть. А потом один кот снова переживала, что он слабый игрок. А потом неуловимый таксист довез нас до города, и всё.

Совсем всё, можно ненадолго остановиться и выдохнуть.
Так что сейчас я буду показывать мальчику и кошке кино моего детства про льва в кукурузе, которое давно пора показать. А потом будут каток, марафон светлячка, встречи после игры и поездка на бауманскую, пока её не закрыли. И одну очаровательную рыжую леди необходимо покрасить в розовый. И день рождения через две недели.
Ад закончился, привет. Осталось разобраться с остатками этого ада у меня в голове.

@темы: незнакомцы, простые волшебные вещи

---

В Засаде в голове.

Придет мой друг. Закурит. Молча выпьет. «Скажи мне, почему она не может
Не убивать меня так просто по утрам и не зализывать потом ночами раны?»