Светать начинает в районе семи. Ты на пустой кухне в предрассветных сумерках и легкой панике выдыхаешь дым от сигареты (чужой, ментоловой), обдумывая творческую работу, которую должен был сдать месяц назад. Или лучше два. Микроволновка радостным писком оповещает тебя, что готово твое теплое молоко с медом. Ты замерз, болен и хочешь в нору. А потом ты внезапно понимаешь, как все провернуть (в творческой работе, которую ты обдумываешь сейчас, на два месяца позже, чем нужно), мир становится упорядоченным и четким, и ты сразу замечаешь: рассвет, пустая кухня, молоко. И этот абсолютно ничем непримечательный момент неожиданно запоминается.
Работу, кстати, читали сегодня на мастерстве (как было страшно, страшно, страшно!). Мастерская одобрила.

— Вот смотрите, у нас есть главный герой, весь такой классный, харизматичный, амбициозный... Есть маньяк, он тоже харизматичный и тоже классный. Есть классный водитель, тот, который с пистолетом на дверце машины. Так вот, чего это они все такие классные?

Теперь бы только все не запороть.
~

На днях подумала, что я стала в последнее время особенно истеричная клевая, и надо попробовать поиграть в Амнезию. Челлендж, немыслимый еще полгода назад.
Что сказать? Поиграла... Вероятно, тем, кто был или будет наделен счастьем смотреть, как, включив жизнерадостную музыку ПРООООЙДИИИИ СВООООЙ ПУУУУУУТЬ, я очень медленно пробираюсь по очень заброшенному замку Александра, на каждый рык, рев и внезапные смещения экрана начиная вопить «АЧОЭТОПРОИСХОДИТ?! Лол. Лол. Дэниэль, ты еще жив? Да? Окей, пойду покурю» жить будет чуть веселее чем тем, кто пропустит это. Потому что это смешно. Играю я при этом крайне плохо. Потому что мне страшно. Там монстры.
Может, года через два при регулярных подходах я даже закончу эту игру. Но сомневаться в регулярности подходов есть свой резон...