Вчера стала невольным свидетелем прелестного диалога между мальчиком лет восьми на самокате и его матерью.
— Так что, говоришь, она обзывается? — спрашивает мама.
— Да, — подтверждает юный обладатель самоката.
— Так обозвал бы её в ответ! И она сразу бы поняла, что обзываться плохо.
— Я обзывал! — пытается мальчик защитить свою честь. — Но она все равно...
— Значит, надо было обозваться еще. Что тебя, всему учить надо?
Чуть ранее в тамбуре 29 и родной 30 квартир встретила соседских детей, впервые за полгода, кажется, или больше. До этого там с родителями жил бойкий кареглазый мальчик, который учился в той же школе, что и я когда-то, мы иногда выходили из дома в одно время и болтали, пока нам было по пути. Теперь соседских детей двое, мальчик тех же лет восьми и девочка чуть помладше, дошкольного, вероятно, возраста. Блондины. Провожая меня взглядами, они так таинственно перешептывались, что, закрыв за собой дверь, я не удержалась и замерла на минутку — послушать, что они скажут. Оказывается, нашу квартиру считали чуть ли не нежилой, потому что почти не сталкиваются с нами, а я «весьма молода, похоже на то, что в университете учится». «Похоже на то, что в университете учится» — очень точно определение для моей учебы, я считаю.
В остальном моя жизнь на удивление правильно звучит. Я думала, будет хуже. Покупать вишневый пирог, молоко и виноград. Встречать скорые по пути из магазина. Ждать гостей, когда о некоторых из них ты не знал еще пару часов назад. Кормить, поить чаем, говорить про игры. Отпускать друга в дорогу без компаса. Гулять ночью до кадетского корпуса в пижаме и джинсовой жилетке. Знакомиться заново... Все еще не страшно, а очень даже здорово.
Такой глоток воздуха — чувствовать себя живой. Сидеть и слышать сквозь музыку из чужих наушников, как падают яблоки. Если бы мне было надо стать временем года, я стала бы концом августа.
Диалоги в сценарии не поддаются пониманию или дрессировке. Я правда когда-нибудь это закончу?