Фэйт получился для меня игрой, которая полнится музыкой. Причем никто не сидел, тщательно подбирая её, она просто появлялась. Спасибо сайту 8tracks с тематическими подборками, Стрикс,
Арктурус Орион Блэк
The Sounds of Silence; David; Owen's ThemeThe Sounds of Silence; David; Owen's Theme
Мальчик, большая часть которого осталась невысказанным: это злость, его нежность... Если смотреть со стороны, наверное, казалось, что он состоит из сомнений. Слишком молодой. Слишком слабый. Стремление к знаниям, к анализу, к объективному разбивалось о необходимость выбирать вслепую. Очень многое узнал о подтекстах и чувствах, понимать не научился, но хотя бы узнавать.
Он сам похож на огромный фамильный особняк — былое величие его фамилии ныне застуженные, полупустые комнаты, где никто не живет. И только где-то в глубине горит камин и стынет сваренное собственноручно наследником древнего рода сливочное пиво. «Блэк» — это гораздо больше, чем Арктурус, это его гордость, его тяжелое бремя и — его лояльность отныне и впредь пока жив глава его Рода. Его проклятье — «Ты ни в чем не будешь по-настоящему хорош», от единственного дара — у него был дар? — он очень глупо, «посемнадцатилетнему» отказался. Думаю, это однажды его погубит. Его безумие ждет в не таком уж далеком будущем, и я пока не знаю, какое.
Но сейчас он просто очень хочет немного пожить настоящим, проснувшись утром после бала на Гриммо в гордом неодиночестве.
Сириус Орион Блэк
BlackBlack
Рок-музыкант, повстречавшийся на пути еврейского мальчика, который учится играть на скрипке. У нас с Арктурусом в глазах одинаково много звезд на тему этого его дяди. Он совсем другой, и очень странно слышать от кого-то про фамильное сходство, и что сам Арктурус может вырасти таким же. Я ведь скульптура изо льда, а Сириус — биение крови в жилах, отчаянье и страсть. Его громкий смех, вальяжная поза в кресле, его рука у меня на плече... По нему отлично видно, как он умел веселиться в юности, когда я думаю об этом, моя жизнь начинает походить на черно-белое кино. А сейчас за его суицидальным весельем слишком отчетливо видно, как он устал от беспросветности. А я ничем не могу помочь.
Первый взрослый и родной, кому ты почему-то ничего не должен. То есть, по-хорошему ты должен его сдать, но ты уже не видишь своей жизни без дурацких бумажных ворон и коротких встреч в Запретном Лесу. Восторг, гордость, стыд. «Быть твоей семьей... Страшно». Но совсем другой страх приводит Арктуруса на Гриммо между первой и второй парой, кажется. На Гриммо никто ему не рад. И никто ему не верит. Кроме Сириуса.
— Ты имеешь какое-то отношение к Ордену Феникса? — спрашивает Барти. Он знает.
— Я не имею с ними никаких дел.
Никаких дел с Орденом. Только одно фамильное кольцо меняется на другое и в голове звучит насмешливое и ласковое «Вороненок». В самом конце остается брошенное между делом: «Дядя, я думаю переехать к тебе», которое подразумевает под собой абсолютную степень принятия, даже если это сложно заметить.
Беллатриса Лестрейндж
Mordred's LullabyMordred's Lullaby
Если посмотреть на них с Арктурусом вместе, сразу понятно, чей он ребенок. Это долг, это очень высокая планка, это необходимость выравнивать осанку в присутствии Бэллы. Потом благодарность за всё, что она тебе предоставила — знания, возможности, самого себя. «Без тебя меня бы не было». Арктурус не скажет этого никогда, в частности потому, что они оба это знают. Это Пигмалион, спетый немного на другой мотив: мальчик чувствовал себя скорее сотворенным ею, нежели воспитанным... И где-то глубоко под этим всем простая человеческая нежность. Когда ты видишь её почему-то удивительно беспомощной и держишь за руку, рука — холодная, и ты чувствуешь себя преданным, а ещё чувствуешь нежность. И ещё себя чувствуешь неожиданно взрослым, готовым ко всему. И даже если твоё будущее едва не разменяли на её ошибку, если ей нужна рука, чтобы опереться на неё — это твоя рука. Даже к тому, что они с Сириусом действительно попытаются убить друг друга — ты готов. Ты наконец-то завершен.
Но никогда ты не растила из меня послушного ребенка, ты хотела Блэка, и теперь я стараюсь понять, что вижу под этим сам. Если однажды ты убьешь меня за это, это будет честь для меня. Надеюсь, до этого мы успеем всё-таки съездить в отпуск.
Связь острая, режущая, натянутая, как тетива, резонанс, который чувствуют оба. Танцуя с Бэллой Хрустальный вальс, Арктурус прощался с этой связью, которую так или иначе придется оборвать, вылетая из гнезда. Но он никогда не забудет, кто его создал. И резонанс будет воскресать каждый раз, когда они будут вскидывать палочки. Нет другого такого наслаждения, как сражаться с Бэллой! Он уже очень скоро научится делать это всерьез.
Бартмиус Крауч и — в песне — немного Регулус Арктурус Блэк, каким он в результате закончил жизнь
It's Probably MeIt's Probably Me
«Ты так похож на Регулуса!» — говорили всё, кому было не лень, и это звучало слишком умозрительно. Единственный, в ком спустя все эти годы чувствовалась живая связь с моим мертвым отцом, был Барти. История, которую он рассказал, и его письма вполне объяснили, почему так. Все, кроме него, отпустили Регулуса, а Барти не смог.
В итоге Арктурус удивится, насколько это неважно, когда тайна уже раскрыта. Он даже может обнять Барти. Он даже может поинтересоваться его настроением. Он очень точно осознает, что однажды сможет сыграть на чувстве вины, которое отравляет жизнь Крауча долгие годы. Но сейчас — отца Арктурус никогда не знал, а это всё ещё его Барти, единственный из взрослых, перед кем можно сесть, уронив голову в руки, и признаться, что проебался по всем фронтам. А Люпин-то подумал, что «Крауч меня допрашивал», и ему даже не объяснишь, как и насколько он ошибся.
Конечно, ничто не будет по-прежнему, Арктурус чувствует в себе нечто льдистое, чего раньше не было никогда... Кажется, он всё-таки ненавидит Барти. Очень спокойно: яд, который не чувствуешь за вкусом напитка, с благодарностью вспоминая детство или истории Барти о его лучшем друге — твоем отце.
Впрочем, после покушения на главу Рода Блэк начинается совсем другая история...
Студенты 7 курса Хогвартса
KingsKings
Когда Блэку уже после всего попадется на глаза легенда о Рыцарях Морганы, он прослезится. Поскольку очень точно видит, как далеко разойдутся их пути после школы и в каких неблагоприятных условиях они могут пересечься снова. Нет среди них того, в чьих силах уберечь этот хрупкий союз, этот восхитительный мир. Но Арктурус унесет под сердцем в свой подвальный Отдел Тайн всех, даже непостижимых гриффиндорцев. И Тейга с ленточками в волосах, который совсем не обижается на то, что он придурок, и курит с тобой выручайке, когда за окнами, наверное, уже рассвет. И Цинну, которой не выходит сказать, что Барти будет наплевать, в каком она будет платье, и глаза которой искрятся, когда ты танцуешь с ней, потому что вам обоим неинтересно слушать про подвиги Гриффиндора. И Бёрка, на чью голову не обрушилось небо, и поэтому он больше похож на тебя, чем ты сам — одинаковые слизеринцы!! — вдумчивый, вкрадчивый, медленный, но неотвратимый. И забавный, когда ему на глаза попадается Бэлла, потому что — это же моя Бэлла, а тут у кого-то так зажигается взгляд. И Селину, на которую хочется шипеть, что нельзя запускать Патронус «просто полетать, потому что он красивенький». А потом думаешь — а почему, собственно, нельзя? И других звонких девочек: Мэнди, Софи, Пенни... Ты их немного путаешь, но готов уничтожить любого, кто всерьез обидит любую из них.
Мы жили вместе целую большую, важную жизнь длинной в семь лет, мы формировали друг друга, но теперь прекрасной эпохе пора закончиться, действительно пора. Блэк даже сам себе не признается в том, насколько он будет скучать.
Салли Смитт
Habits; I Found; My SkinHabits; I Found; My Skin
Ты моя восхитительная неприкасаемая девочка, исполненная волшебных огней. Которые, как известно, заводят в трясину. Наша игра в догонялки была сложной и захватывающей, все эти невероятно глупые истории из прошлого и задорные споры в настоящем, порывистый поцелуй на крыльце... А теперь хочется говорить только о будущем. Если тебе понравится в этом доме — это твой дом тоже. Если тебе понравятся эти волшебники — они и твоя семья. Однажды ты всё-таки отыщешь на Гриммо Пушка. Однажды из твоей палочки вылетит сияющий Патронус — конечно же, ворон. Однажды ты всё-таки сможешь расслабить плечи, и я не знаю насчет «долго и счастливо», но весело будет точно.
Мерлин, как оно взлетело, просто в стратосферу, и дальше — в космос!!1 Девочка, которая лучше всего вальсирует одна, вежливо беседует с оборотнем и огрызается на Сириуса... А ты просто стоишь — ледяная скульптура — и не можешь даже просто открыть рот, чтобы сделать ей комплимент. Наверное, так даже лучше. Неизвестно, что будет с тобой дальше, и не стоит подвергать её опасности, ты сейчас — не тот, с кем стоит иметь какую бы то ни было связь. Но связь уже есть, и вот они back here in a year... Её волосы, растекающиеся по подушке, красивы как... магия, пожалуй.
Кажется, мы правда уже некоторое время принадлежим друг другу и это больше, чем любовь.
Луна Лавгуд
Demons; My Eyes; The Blower's DaughterDemons; My Eyes; The Blower's Daughter
Луна и Орион, ночное небо — и свет. Луна — человек, с которым всегда легко, с которым можно спокойно поговорить о самом сокровенном, потому что она никогда не ударит по больному и не предаст. Несомненная любовь, но не та любовь, не для семнадцати лет — греет, а не жжется, не мешает дышать. Арктурус мог быть ей и другом, и братом, и мужем — мог бы, он хорошо подумал, он ничем не рисковал. Носил бы её на руках каждый день. Но не ей становиться частью рода Блэк — это может потушить даже такой яркий свет. И уж тем более не так.
Самая смешная и уютная любовная-не-любовная линия на свете, нелепая путаница с помолвкой — так мы прикидываемся или это правда? Как ей подошло фамильное кольцо. Каким виноватым он себя чувствовал. Я как раз пытался посоветоваться с Забини, когда Луна пришла и сказала, что ищет меня. Перед тем, как выйти, я сделал приличный глоток виски... «Я сказала да». Это было огромное облегчение, потому что буквально нечего стало терять — теперь можно в Орден Феникса, а потом и в Азкабан, если надо будет! И Блэк чувствовал в этом решении Луны гармонию, которой было наполнено всё, что она делает. Да будет так. Это не мешает им смеяться, и танцевать, и фотографироваться вместе, а также шутить смущающие всех вокруг шутки о несостоявшемся замужестве. Но он будет говорить правду, когда заметит, что она слишком хороша для него.
— Думаешь, будь на нашем месте другие люди, это была бы трагедия?
— Конечно, — Блэк вспоминает, с каким лицом сочувствовала ему Цинна, узнав, что невеста ушла к другому. — А у нас это фарс!
И да, Арктурус обязательно станет красть Луну на балы, потому что музыка оркестров и кружение делают её ещё прекраснее. Причем именно красть, потому что так, конечно, веселее. А вовсе не из-за того, что отношения с твоим мужем у нас выйдут довольно натянутые, что ты!
Какая же, всё-таки, у тебя чудесная Луна *____________* А наш хоровод, правда, воспоминание для вызова Патронуса, потому что невероятное, острое счастье.
Блейз Забини
GeronimoGeronimo
Моя бро, моя выносная смелость, мой лучший друг... Прости, что не сделал для тебя всего, я недооценил опасность, и просто уводил тебя подальше от Смерти — танцевать. Но ты справилась блестяще, потому что ты самый сильный человек и волшебник, которого я знаю. Катайся с удовольствием, однажды мы сделаем так, чтобы этот байк полетел!
— Забини, я считаю, что ты теперь мне должна, потому что, я допускаю, в Хогвартсе полно мужчин, которые хотели бы, стоя на коленях, возиться со шнуровкой твоего платья, но я уже задолбался!
У меня почти нет больше слов, не потому что меньше любви, а потому что меньше рефлексии: всё кристально ясно про этих двоих. Можно было почти не сталкиваться, но я всегда знал, что где-то там ты есть для меня, и это было бесценно <З
Гарри Поттер (Риддл?)
Bad BloodBad Blood
Мне всё ещё интересно, дружили бы мы, если бы познакомились только в 11, когда началась учеба? Думаю, теперь, когда учеба закончится, нам удастся это проверить. Самый хитрый засранец в Хогвартсе, самый разбитый мальчик, которому почти некому верить... Ты можешь верить мне. Я надеюсь. Как мы узнавали всё последними, бились головами друг другу в плечи, ходили «подышать»: those are the days that bind us together, forever. Можно было улыбаться твоим подколкам, когда мы оба целы, и чувствовать твою руку на своем плече, когда я уже не очень. Сделал ли я для тебя хоть что-то похожее? А ты видел глаза Барти, когда ты при нём проголосил, что я кусаю тебя по ночам в слизеринской спальне?..
Я не знаю, что будет с нами дальше, я был бы наивен, утверждая, что ничего не изменится, но однажды мне надо будет рассказать тебе — возможно, в письме — что самое главное в жизни любого чистокровного волшебника — Род, а значит — семья, и ты — моя семья.
Спасибо всем, все были такие прекрасные! Чтобы написать об остальных, мне не хватит терпения и слов, но наша Магическая Британия стояла благодаря каждому, и, значит, вклад каждого — неоценим. Я всех видел, я всех запомнил, я всех люблю.