Эскапизм как образ жизни.
Середина лета, усыпные поляны черники, цветные шатры и ленты на ветру, теплый-ламповый Рагнарёк — такой была наша Ярмарка. Для скромного блока артистов игра про цирк, который ещё и спасает мир, как было обозначено на единственной встрече перед игрой. Мы тогда поняли, что мы победители по жизни, и с такой формулировкой у нас просто нет шанса не сыграть. Для меня лично ещё напоминание, что нужно делать то, чего больше всего боишься.
Итак, позвольте представиться! Девочку в цыганской юбке зовут Каэтура, она дух огня и рыцарь принцессы Серпентины. Но вы можете называть её Ягори.
Отчет?Слишком много слов, чтобы считаться отчетом!Простите, у меня нет сил это перечитывать.Всё началось три дня назад, когда Серпентину прокляли. Крапивная ведьма, частый и желанный гость Атлантиды, прилетела, обвинила князя Фосфора в краже и «в наказание» обратила принцессу в человека: некрасивую и полубезумную девочку Люси. Такой Серпентина и должна была остаться, если заклятье не снять в течение трех дней. Несчастных трех дней достаточно, чтобы вся поэзия, вся магия исчезла из мира по вине ведьмы, которая не смогла уследить за своей крапивой, не пожелала разбираться, кто виноват, и считает, что поступила справедливо! (Ах, как жаль, что эту старуху нельзя было убить на месте!) Два дня над принцессой бились лучшие лекари и лучшие маги, а на третий было принято отчаянное решение — искать спасения в мире людей. Умаслить ведьму, найти крапиву или, может,очередного возлюбленного Серпентины, ведь истинная любовь снимет любое проклятье, а саму Любовь нельзя любить иначе.
И мы пошли, прикинувшись артистами, потому что там ярмарка, а нам ничего не стоит. «Люсия», трое своих и какой-то бродяга, который вызвался нам помогать: он, мол, много путешествовал и знает людей вдоль и поперек, нам без него просто никуда. Ну конечно. Но не то время сейчас, чтобы отказываться от помощи.
Прибываем, ставим шатер, Каэтура осваивается с инструментом, на котором вроде бы должна играть Ягори. Другим легче: танцы и песни естественная часть их самих, она же не про это, хотя по меркам людей, вероятно, и у неё получается неплохо. Первое же выступление нам заказывают господа студенты. Пылкий возлюбленный понятия не имеет, как ему повезло: признаваться в любви «фиалковой фее» голосом самой Поэзии! Мы выходим, с нас просят каких-то разрешений, денег, чего-то... Каэтуре тяжело в это вникнуть, она понимает, что вопросов не должно остаться, когда зазвучит песня Люсии... нет, Серпентины. И вот ярмарка застывает, завороженная, и есть время осмотреться. И не увидеть на первый взгляд ничего действительно интересного, кроме лавки с масками и зеркалами. Здравствуй, потерянный друг! Если бы Каэтуру спросили, надеется ли она когда-нибудь встретить Камаэля снова, она бы ответила «нет», но в этот день несет в себе множество неожиданностей, и он только первая из них. Зеркальщик в старомодном костюме — фейри, оставивший Атлантиду семьсот лет назад.
Как только выступление заканчивается, рыцарь, не церемонясь, влетает в лавочку и спешит поделиться историей про Серпентину, ставшую Люсией. Что это за порыв: предостеречь, попросить помощи, просто поделиться важными новостями?.. Так или иначе, Камаэль и его спутник дают балагану важную зацепку: присмотреться к регистратору Ансельму. Человек вроде бы в высшей степени серьезный, но почему-то после выступления бросился за нашей рыбкой с криками: «Куда же ты? Не улетай!», забываясь, говорит стихами, да к тому же обладал раньше зачарованным зеркалом, которое у него, правда, забрали. Спасибо, присмотримся.
Собравшись, решаем работать по всем направлениям: и с ведьмой пообщаться, и с господином регистратором ну, кто здесь заставит его забыться?, и просто послушать, о чём говорят гости ярмарки, и присмотреть за Люсией. Последняя — горе ходячее, такая трогательная и беззащитная, но не уследишь за ней. «Постой здесь, Люсия», говоришь — кивает, а через мгновенье уже стремится куда-то в лес: за бабочкой, за солнечным зайчиком, за птичьей песней... Обменивается с подозрительными людьми подарками, счастливая и беспечная. Чем это нам выльется?.. Но вроде, ничего ценного не отдано, ничего опасного не получено. У Каэтуры сжимается сердце всякий раз, когда она пытается рассмотреть свою принцессу под маской этой девочки. Хоть плачь. И всё же, сквозь эту горечь тоже чувствуется теплота... Так или иначе, о Люсии, несмышленой девочке, рыцарь заботится искренне. Всё старается вывести её петь, когда Люсия поёт, всё почти правильно. А вот игра Каэтуры недостаточно хороша: вторую песню даже не удается закончить. Накатывает злость на весь этот дурацкий маскарад: дальше пусть играет шарманка Сильвестриса! Не браться за то, чего не умеешь, Каэтура, всё просто. Не разбивай гитару, унеси её подальше и иди выяснять, что к чему.
На ярмарке судачат об актерской трупе, что приезжала до нас и показывала спектакль про лебедей, крапиву и девушку... то ли Эльзу, то ли Элизу. Велика ли разница? И не слишком ли много крапивы?
Ведьме, кстати, нужна крапива для рыжей девочки, своей воспитанницы. «Дочь за дочь, это разве не справедливо?» — спрашивает Сильвестрис, который общался с ведьмой. Снова волна злости, такой холодной, что ею удается не «вспыхнуть». Нет, не справедливо. Точка. Так или иначе, она не пойдет на попятный, пока мы не поможем ей. Значит, обойдёмся без ведьмы!
Зато Ансельм правда говорит стихами, и «один его друг» — поэт, «один его друг» гонится за своей неуловимой мечтой, как пелось в «Королевской охоте». У Каэтуры не остается сомнений, что это наш «мечтатель», но чем он зачарован? Его личность разбита? Что с ним делать дальше? Она делится сомнениями с Камаэлем, и получает от зеркальщика первое зеркало. «Сделай так, чтобы мальчик отразился в обеих половинках зеркала, и, пока оно будет закрыто, личность сделается целой». Не самая простая задача, не самый очевидный результат. Зеркало до поры отправляется в сумку, пока — продолжаем выступать.
Вокруг продолжает происходить удивительное. Один из студентов приобретает в волшебной лавочке маску, делающую из него женщину, притом весьма эффектную, что ужасно забавно, если быть в курсе этой истории. А ведьму местные представители власти берут под стражу. Последнее злорадно-отрадно, но волнительно: неужели и над ней, столь тесно связанной с магией, есть эта скучная людская власть?.. По крайней мере, теперь всегда знаешь, где эта старуха, а то наткнуться на неё, заходя к Камаэлю, было неприятно. А вот прочий люд... увлекательный, за ним интересно наблюдать, и, хотя Каэтура старается не пересекаться с людьми лишний раз, они неожиданно нравятся ей.
Теперь уже и не вспомнить, в какой момент возник вопрос: «так всё-таки Эльза или Элиза?», но что-то в этом спектакле, который видели все гости ярмарки, кроме фейрячьего балагана, не дает покоя. И теперь — спасибо маскараду! Ведь для каждого из гостей Ягори просто цыганская девочка, и ничего не мешает невинно поинтересоваться у них именем главной героини той сказки. Ответа мы не получаем, зато получаем неожиданного союзника. Молодого журналиста, оказалось, интересует та же сказочка, и, немного походив кругами, мы договариваемся, что он рассказывает всё, что знает, а мы помогаем, чем можем. Помощь ему нужна в поиске той же крапивы для той же рыжей девочки. Тем лучше, на самом деле. Можно сколько угодно злиться на ведьму, но девочку спасти нужно, если есть способ. Каэтура просит разрешения позвать всю трупу послушать журналиста, зовет почему-то всю труппу и Камаэля. Дружно выясняем, что Майер подозрительный: на него не действует магия, но он собирает магически вещи, работает на странную персону и кому, как не ему, украсть несчастную крапиву! Сильвестрис чуть раньше выяснил, что поднадоевшее растение было защищено от всех, кроме князя фейри, но рыцарь почти не сомневается в вине «статского советника». И совсем перестает, когда выясняет, что он к тому же пытался добыть перья волшебной птицы, летающей тут и там. Верят ли эти люди в силу печатного слова? Кажется, в нашу силу они тоже верят, дорогой друг, но я не думаю, что это нам на руку.
Тем временем Аэрисеквюс приносит новости: да, господин регистратор Ансельм Геербранд влюблен в саму Серпентину. Он даже знает, что она здесь, только не в силах найти её! Дивясь поверхностности людей, Каэтура шипит сквозь зубы: «передай ему, чтобы слушал!». А крапиву или что-то, похожее на неё, Сильвестрис обнаруживает за поясом у дочки трактирщика. Как? Почему? Неведомо. Но есть шанс подступиться к ней: работница сего питейного заведения неожиданно хочет сбежать с цирком. Что будет, если молодая девушка откажется от устроенной жизни ради балагана, который исчезнет завтра же? Стоит ли малейшего шанса, что именно это поможет спасти мир то, что случится тогда?.. Растерянная, Каэтура отправляет Абигейль к тому, кто громче всех кричал, что разбирается в людях и кто в теории должен решать такие вопросы по их скромной легенде: к директору цирка.
А сама идет на главную площадь, чтобы с замиранием сердца наблюдать, что Ансельм, наконец-то, узнал принцессу в Люсии. Правда, Люсия от факта этого узнавания уходить в прошлое не спешит. «Я помню тебя, но не помню себя». Каэтура просит, чтобы Люсия спела Ансельму о нём, раз уж помнит его. Раз хоть что-то помнит. Сама ходит длинными кругами, смотрит, слушает. «Почему не помогло?» Я не знаю.
Тогда Камаэль напоминает ей о зеркале-артефакте, и рыцарю приходит неожиданная мысль: мальчик, кажется, справился с собственным раздвоением. А не показать ли в таком случае зеркало Серпентине? Огненный дух жаждет действия, и, несмотря на признание Камаэля, что это может сработать любым неожиданным образом, летит к шатру артистов воплощать задуманное. И Люсия исчезает! Остается только зеркало, в отражении которого бьется Серпентина. Каэтура встречается с Аэрисеквюсом, сидящим там же, одинаковыми изумленными взглядами, и они без лишних слов несут артефакт в зеркальную лавку. У Камаэля тоже понятным образом вытягивается лицо и, кажется, даже его невозмутимый спутник удивлен. Как же можно достать принцессу из зеркала? Может теперь, когда все всё помнят, им поможет та самая истинная любовь? Каэтура быстро отлавливает на площади Ансельма и, обещая показать ему Серпентину, ведет в лавку, где действительно демонстрирует господину регистратору зеркало, в котором заключена Поэзия и... господин регистратор оказывается внутри! А принцесса — снаружи. Серпентина. Гордая, красивая, хрупкая, но властная, воплощение всех романтических грез, мы вернули её, у нас получилось! Мы, правда, не можем вернуться в Атлантиду... Новые напасти! Но наша принцесса с нами.
И Каэтура идет танцевать. Не берись за то, чего не умеешь? К чертям! Надо высказать миру всё своё волнение и весь восторг, всё облегчение и весь трепет. Танцует, не видя ничего вокруг, и не сразу вспоминает, что теперь в волшебном зеркале заперт мальчик. Вернувшись в лавку с зеркалами, рыцарь застает мастеров в задумчивости бьющихся над решением очевидной проблемы: мальчика необходимо достать. Слово «необходимо» отзывается в груди привычным чувством долга: Каэтура через плечо Камаэля заглядывает в зеркало, и оказывается внутри. Сидит спокойно, чуть улыбается. Оказывается, отсюда всё слышно. А что не так? Ничего страшного, в сущности, я не против жить в одном из твоих зеркал. Необходима принцесса. Необходим влюбленный мальчик. Никто не говорил о необходимости рыцарей.
— Мне нужен мой рыцарь! — врывается к зеркальщику Серпентина.
— Я здесь! — отзывается восторженный, готовый на всё Ансельм.
— Не ты. Она!
...Нет, кажется, всё-таки в зеркале я жить не буду.
Тогда Камаэль произносит замысловатое заклятьеи выкидывет шестерку и теперь уже мы меняемся местами. У Каэтуры в руках зеркало с зеркальщиком, единственным, кто мог сладить с этой напастью. И зачем?.. И что бы мы делали, если бы Серпентина не пошла играть на его свободу в игорный балаган, и не выиграла бы? Первый раз рыцарь видела такую магию, чтобы по броску кости, по щелчку пальцев, никакого «будет по слову моему». Легкий удар по стеклу: и зеркало, наконец, опустело, а Камаэль уже здесь и возмущается, что можно было бы и нежнее.
За всей этой суетой Каэтура прискорбный образом не обратила внимания на то, что волшебная птица всё-таки подарила своё перо одному из присутствующих на ярмарке, а именно — Ансельму, который иногда становился так удивительно послушен господину Майеру. Вокруг продолжали происходить волшебные вещи. Ведьма сказочным образом помолодела. Девушка, которая мечтала сбежать с цирком, оказалась автоматом, удивительным созданием, так похожим на человека, но являющимся только творением человеческих рук. Тем не менее, Сильвестрис был намерен взять её с собой в Атлантиду. И Экзокоетида решила вести туда какого-то из студентов. Даже Аэрисеквюс намеревался позвать с нами ту рыжую девушку, Анку, воспитанницу ведьмы, и Каэтура не знала, как объяснить ему, что Анка не пойдет. И даже не из-за ведьмы, а из-за того молодого журналиста. Так или иначе, все начали постепенно собираться в Атлантиду, куда мы не могли вернуться. Каэтура не страдала болезненным желанием захватить на родину какой-нибудь живой «сувенир», она даже желанием немедленно вернуться не страдала. Зато вспомнила о важном. Семьсот лет назад, когда Камаэль отправился в добровольное изгнание, она не успела встать на его защиту. И извиниться перед ним тоже не успела. Теперь же рыцарю выпал этот шанс, но весь день не было случая воспользоваться им. Но вот опустилось затишье, и рыцарь принесла эти застарелые извинения, чтобы узнать, что товарищ не держит на неё зла, но увидеть, как он вертит в руках то самое зеркало, разбитое семьсот лет назад... Но это совершенно другая история! Каэтура увидела памятное зеркало, и попросила его в подарок, как будто надеясь, что вместе с зеркалом заберет у Камаэля прошлую обиду, которую он, судя по всему, трогательно лелеял. «Мне оно нравится таким, пусть оно будет у меня». Может, однажды он даже найдет в себе силы вернуться домой? Но нет, он говорит, что ему нравится здесь, и Каэтура вдруг понимает — ей тоже. Уже долгие столетия на службе у самого прекрасного существа она не чувствовала себя такой живой, как здесь, среди хрупких, слепых, несовершенных людей. Нет, я не знаю, почему все говорят тебе, что ты должен вернуться в Атлантиду, друг мой. По-моему, не должен.
Надо сказать, магия барахлила давно, с тех самых пор, как Серпентину прокляли. Из-за этого первый артефакт зеркальщика работа так капризно. Аэрисеквюс не всегда мог сыграть на людском доверии. А Сильвестрис прямо на главной площади оборачивался котом, и Каэтуре пришлось жизнерадостно кричать что-то про фокусы в программе балагана. Но никто не ждал, что теперь, когда Серпентина спасена, магия просто исчезнет. Каэтура увидела, как крапивная ведьма снова колдовала над принцессой как мы это допустили?!, а потом в глазах потемнело. Последняя мысль была о том, что старуху или как теперь? женщину средних лет? всё-таки следовало убить. Очнулась рыцарь ослабевшей и тяжелой на земле рядом с Сильвестрисом, слушала, как ей объясняют, что ведьма не виновата, а только хотела снять своё заклятье до конца, чувствовала, как огонь оставляет её. Примчался Камаэль подтвердить опасения: магии нет. Совсем нет. Быстро становится понятно, что ведьма всё-таки ни при чём.
Что делать с катастрофой такого масштаба, рыцарь не знала. Она поспешила утешить испуганного Аэрисеквюса, младшего из свиты, и спросить, есть ли приказы у её принцессы. Приказы были: петь, танцевать и веселиться. Всеми силами поддерживать угасающие угли волшебства и поэзии. Да, Серпентина. Каэтура чуть поклонилась и пошла веселиться так, как идут в последний бой, из которого можно не выйти. Танцуя, она чувствовала, как тяжелеет тело, и старалась давать другим отдых, а сама — не прерываться лишний раз. Звала танцевать Камаэля, но тот, мол, отучился за все эти века. Звала танцевать девушку-механизм... и до чего же талантливо сделано! До чего же сама Абигейль — талантлива.
Оступалась, чувствовала жажду, запивала вином, пьянела. Каэтура почувствовала себя почти человеком и не испугалась этого. Даже получилось рассказать Камаэлю, что она боялась людей и их мира раньше, а теперь не боится, и даже осталась бы здесь, если бы Серпентина её отпустила. Но тот выразил сомнение, что Серпентина решит отпустить своё. А потом попросил подаренное зеркальце — доработать. Исправить что-то. Зачаровать. Рыцарь не задалась вопросом, чем зачаровывать, если чар не осталось, просто вернула подарок и пошла танцевать.
Зеркало вернется к ней, теперь для того, чтобы показывать дорогу туда, куда сильнее всего стремится её сердце. Тогда рыцарь окончательно поймёт, что сердце её больше не в Атлантиде. И отчего она чувствовала себя такой живой. И всё-таки возьмет дурацкую гитару, с которой не умеет обращаться, чтобы спеть об этом. Что я увидела в твоём зеркале? «Он уходит туда, где зови-не зови, по колено травы, и по пояс любви» или что-то вроде.
Это зеркало Каэтура успеет потерять и найти. А ещё узнать, что Серпентина дома, в Атлантиде и почувствовать огромное облегчение, ведь если два мира будут разъединены, принцесса спасется. Заручиться компанией Сильвестриса на случай дальнейших путешествий по людским дорогам. И увидеть, как Серпентина вернулась, а мир — спасся.
Дальше будут «дорога, кибитка и бубенцы», потому что рыцаря всё-таки освободили от её клятвы, и духи ещё не наигрались в блядский цирк. Они будут веселиться и радовать людей до рассвета, а наутро уйдут, прихватив с собой всех, кто готов сбежать с ними. Конечно, Каэтура будет скучать по временем, когда сама Поэзия называла её своим рыцарем, но эти перемены стоят того. Перед «цыганской девочкой» Ягори новый, удвительный, необъятный мир. А в сумке у неё лежит зеркальный компас, который всегда готов напомнить, куда сильнее всего стремится её сердце, вот только она пока не знает, что делать с этим. Ничего, есть же время подумать, правда?..
Благодарности?Спасибо .frau Martha за сказку. Ты сделала волшебно. Комментарии кажутся мне излишними.
Спасибо игротехам: птичке Orthilde, которая самоотверженно вызвалась использовать привезенный фотоаппарат и всегда была готова помочь и таинственной Винетта, отвечающей за магию, с её дайсами и бесценными комментариями.
Спасибо балагану за балаган. хищная Птица показала мне настоящую фейри, я боялась дышать, когда она танцевала рядом, ~Диметра~ была самым трогательным — и полезным! — летающим пони, а .злобный лис спер коня и так восхитительно бесил, особенно когда его аргументы били мои. И хотя наши фокусы — просто пиздец, мы выиграли ролевую игру! Думаю, наш цирк будет популярнее du Soleil.
Спасибо Стрикс за то, что сыграла со мной в такую эмоциональную связку, про которую я не знала, что такие бывают. Мне хотелось попеременно то плакать, то умереть за тебя, то убить за тебя кого-нибудь ещё, но я шла и танцевала, потому что ты повелела так, и это было чудесно! Я счастлива, что наше приключение закончилось благополучно и, кажется, теперь Каэтура лучше понимает свою принцессу, насколько можно понять поэзию.
Спасибо Lady_Noel за зеркала и зеркальщика — упрямца, умельца и гордеца, который ужасно не хотел помогать, но невыразимо помог. Эта завязка сыграла так неожиданно, трогательно и беспощадно, что меня не отпускает до сих пор. Надеюсь, твой подарок добавит этой птичке храбрости однажды всё-таки до тебя дойти.
Спасибо всем гостям ярмарки! Я надеюсь, вы всё-таки не пожалели о потраченном времени и средствах. Впрочем, какие средства? Вы не заплатили нам ни цента! Но всё равно спасибо, все были по-своему чудесные, и вами действительно легко было проникнуться до глубины моей огненной души <З
Итак, позвольте представиться! Девочку в цыганской юбке зовут Каэтура, она дух огня и рыцарь принцессы Серпентины. Но вы можете называть её Ягори.
Отчет?Слишком много слов, чтобы считаться отчетом!Простите, у меня нет сил это перечитывать.Всё началось три дня назад, когда Серпентину прокляли. Крапивная ведьма, частый и желанный гость Атлантиды, прилетела, обвинила князя Фосфора в краже и «в наказание» обратила принцессу в человека: некрасивую и полубезумную девочку Люси. Такой Серпентина и должна была остаться, если заклятье не снять в течение трех дней. Несчастных трех дней достаточно, чтобы вся поэзия, вся магия исчезла из мира по вине ведьмы, которая не смогла уследить за своей крапивой, не пожелала разбираться, кто виноват, и считает, что поступила справедливо! (Ах, как жаль, что эту старуху нельзя было убить на месте!) Два дня над принцессой бились лучшие лекари и лучшие маги, а на третий было принято отчаянное решение — искать спасения в мире людей. Умаслить ведьму, найти крапиву или, может,
И мы пошли, прикинувшись артистами, потому что там ярмарка, а нам ничего не стоит. «Люсия», трое своих и какой-то бродяга, который вызвался нам помогать: он, мол, много путешествовал и знает людей вдоль и поперек, нам без него просто никуда. Ну конечно. Но не то время сейчас, чтобы отказываться от помощи.
Прибываем, ставим шатер, Каэтура осваивается с инструментом, на котором вроде бы должна играть Ягори. Другим легче: танцы и песни естественная часть их самих, она же не про это, хотя по меркам людей, вероятно, и у неё получается неплохо. Первое же выступление нам заказывают господа студенты. Пылкий возлюбленный понятия не имеет, как ему повезло: признаваться в любви «фиалковой фее» голосом самой Поэзии! Мы выходим, с нас просят каких-то разрешений, денег, чего-то... Каэтуре тяжело в это вникнуть, она понимает, что вопросов не должно остаться, когда зазвучит песня Люсии... нет, Серпентины. И вот ярмарка застывает, завороженная, и есть время осмотреться. И не увидеть на первый взгляд ничего действительно интересного, кроме лавки с масками и зеркалами. Здравствуй, потерянный друг! Если бы Каэтуру спросили, надеется ли она когда-нибудь встретить Камаэля снова, она бы ответила «нет», но в этот день несет в себе множество неожиданностей, и он только первая из них. Зеркальщик в старомодном костюме — фейри, оставивший Атлантиду семьсот лет назад.
Как только выступление заканчивается, рыцарь, не церемонясь, влетает в лавочку и спешит поделиться историей про Серпентину, ставшую Люсией. Что это за порыв: предостеречь, попросить помощи, просто поделиться важными новостями?.. Так или иначе, Камаэль и его спутник дают балагану важную зацепку: присмотреться к регистратору Ансельму. Человек вроде бы в высшей степени серьезный, но почему-то после выступления бросился за нашей рыбкой с криками: «Куда же ты? Не улетай!», забываясь, говорит стихами, да к тому же обладал раньше зачарованным зеркалом, которое у него, правда, забрали. Спасибо, присмотримся.
Собравшись, решаем работать по всем направлениям: и с ведьмой пообщаться, и с господином регистратором ну, кто здесь заставит его забыться?, и просто послушать, о чём говорят гости ярмарки, и присмотреть за Люсией. Последняя — горе ходячее, такая трогательная и беззащитная, но не уследишь за ней. «Постой здесь, Люсия», говоришь — кивает, а через мгновенье уже стремится куда-то в лес: за бабочкой, за солнечным зайчиком, за птичьей песней... Обменивается с подозрительными людьми подарками, счастливая и беспечная. Чем это нам выльется?.. Но вроде, ничего ценного не отдано, ничего опасного не получено. У Каэтуры сжимается сердце всякий раз, когда она пытается рассмотреть свою принцессу под маской этой девочки. Хоть плачь. И всё же, сквозь эту горечь тоже чувствуется теплота... Так или иначе, о Люсии, несмышленой девочке, рыцарь заботится искренне. Всё старается вывести её петь, когда Люсия поёт, всё почти правильно. А вот игра Каэтуры недостаточно хороша: вторую песню даже не удается закончить. Накатывает злость на весь этот дурацкий маскарад: дальше пусть играет шарманка Сильвестриса! Не браться за то, чего не умеешь, Каэтура, всё просто. Не разбивай гитару, унеси её подальше и иди выяснять, что к чему.
На ярмарке судачат об актерской трупе, что приезжала до нас и показывала спектакль про лебедей, крапиву и девушку... то ли Эльзу, то ли Элизу. Велика ли разница? И не слишком ли много крапивы?
Ведьме, кстати, нужна крапива для рыжей девочки, своей воспитанницы. «Дочь за дочь, это разве не справедливо?» — спрашивает Сильвестрис, который общался с ведьмой. Снова волна злости, такой холодной, что ею удается не «вспыхнуть». Нет, не справедливо. Точка. Так или иначе, она не пойдет на попятный, пока мы не поможем ей. Значит, обойдёмся без ведьмы!
Зато Ансельм правда говорит стихами, и «один его друг» — поэт, «один его друг» гонится за своей неуловимой мечтой, как пелось в «Королевской охоте». У Каэтуры не остается сомнений, что это наш «мечтатель», но чем он зачарован? Его личность разбита? Что с ним делать дальше? Она делится сомнениями с Камаэлем, и получает от зеркальщика первое зеркало. «Сделай так, чтобы мальчик отразился в обеих половинках зеркала, и, пока оно будет закрыто, личность сделается целой». Не самая простая задача, не самый очевидный результат. Зеркало до поры отправляется в сумку, пока — продолжаем выступать.
Вокруг продолжает происходить удивительное. Один из студентов приобретает в волшебной лавочке маску, делающую из него женщину, притом весьма эффектную, что ужасно забавно, если быть в курсе этой истории. А ведьму местные представители власти берут под стражу. Последнее злорадно-отрадно, но волнительно: неужели и над ней, столь тесно связанной с магией, есть эта скучная людская власть?.. По крайней мере, теперь всегда знаешь, где эта старуха, а то наткнуться на неё, заходя к Камаэлю, было неприятно. А вот прочий люд... увлекательный, за ним интересно наблюдать, и, хотя Каэтура старается не пересекаться с людьми лишний раз, они неожиданно нравятся ей.
Теперь уже и не вспомнить, в какой момент возник вопрос: «так всё-таки Эльза или Элиза?», но что-то в этом спектакле, который видели все гости ярмарки, кроме фейрячьего балагана, не дает покоя. И теперь — спасибо маскараду! Ведь для каждого из гостей Ягори просто цыганская девочка, и ничего не мешает невинно поинтересоваться у них именем главной героини той сказки. Ответа мы не получаем, зато получаем неожиданного союзника. Молодого журналиста, оказалось, интересует та же сказочка, и, немного походив кругами, мы договариваемся, что он рассказывает всё, что знает, а мы помогаем, чем можем. Помощь ему нужна в поиске той же крапивы для той же рыжей девочки. Тем лучше, на самом деле. Можно сколько угодно злиться на ведьму, но девочку спасти нужно, если есть способ. Каэтура просит разрешения позвать всю трупу послушать журналиста, зовет почему-то всю труппу и Камаэля. Дружно выясняем, что Майер подозрительный: на него не действует магия, но он собирает магически вещи, работает на странную персону и кому, как не ему, украсть несчастную крапиву! Сильвестрис чуть раньше выяснил, что поднадоевшее растение было защищено от всех, кроме князя фейри, но рыцарь почти не сомневается в вине «статского советника». И совсем перестает, когда выясняет, что он к тому же пытался добыть перья волшебной птицы, летающей тут и там. Верят ли эти люди в силу печатного слова? Кажется, в нашу силу они тоже верят, дорогой друг, но я не думаю, что это нам на руку.
Тем временем Аэрисеквюс приносит новости: да, господин регистратор Ансельм Геербранд влюблен в саму Серпентину. Он даже знает, что она здесь, только не в силах найти её! Дивясь поверхностности людей, Каэтура шипит сквозь зубы: «передай ему, чтобы слушал!». А крапиву или что-то, похожее на неё, Сильвестрис обнаруживает за поясом у дочки трактирщика. Как? Почему? Неведомо. Но есть шанс подступиться к ней: работница сего питейного заведения неожиданно хочет сбежать с цирком. Что будет, если молодая девушка откажется от устроенной жизни ради балагана, который исчезнет завтра же? Стоит ли малейшего шанса, что именно это поможет спасти мир то, что случится тогда?.. Растерянная, Каэтура отправляет Абигейль к тому, кто громче всех кричал, что разбирается в людях и кто в теории должен решать такие вопросы по их скромной легенде: к директору цирка.
А сама идет на главную площадь, чтобы с замиранием сердца наблюдать, что Ансельм, наконец-то, узнал принцессу в Люсии. Правда, Люсия от факта этого узнавания уходить в прошлое не спешит. «Я помню тебя, но не помню себя». Каэтура просит, чтобы Люсия спела Ансельму о нём, раз уж помнит его. Раз хоть что-то помнит. Сама ходит длинными кругами, смотрит, слушает. «Почему не помогло?» Я не знаю.
Тогда Камаэль напоминает ей о зеркале-артефакте, и рыцарю приходит неожиданная мысль: мальчик, кажется, справился с собственным раздвоением. А не показать ли в таком случае зеркало Серпентине? Огненный дух жаждет действия, и, несмотря на признание Камаэля, что это может сработать любым неожиданным образом, летит к шатру артистов воплощать задуманное. И Люсия исчезает! Остается только зеркало, в отражении которого бьется Серпентина. Каэтура встречается с Аэрисеквюсом, сидящим там же, одинаковыми изумленными взглядами, и они без лишних слов несут артефакт в зеркальную лавку. У Камаэля тоже понятным образом вытягивается лицо и, кажется, даже его невозмутимый спутник удивлен. Как же можно достать принцессу из зеркала? Может теперь, когда все всё помнят, им поможет та самая истинная любовь? Каэтура быстро отлавливает на площади Ансельма и, обещая показать ему Серпентину, ведет в лавку, где действительно демонстрирует господину регистратору зеркало, в котором заключена Поэзия и... господин регистратор оказывается внутри! А принцесса — снаружи. Серпентина. Гордая, красивая, хрупкая, но властная, воплощение всех романтических грез, мы вернули её, у нас получилось! Мы, правда, не можем вернуться в Атлантиду... Новые напасти! Но наша принцесса с нами.
И Каэтура идет танцевать. Не берись за то, чего не умеешь? К чертям! Надо высказать миру всё своё волнение и весь восторг, всё облегчение и весь трепет. Танцует, не видя ничего вокруг, и не сразу вспоминает, что теперь в волшебном зеркале заперт мальчик. Вернувшись в лавку с зеркалами, рыцарь застает мастеров в задумчивости бьющихся над решением очевидной проблемы: мальчика необходимо достать. Слово «необходимо» отзывается в груди привычным чувством долга: Каэтура через плечо Камаэля заглядывает в зеркало, и оказывается внутри. Сидит спокойно, чуть улыбается. Оказывается, отсюда всё слышно. А что не так? Ничего страшного, в сущности, я не против жить в одном из твоих зеркал. Необходима принцесса. Необходим влюбленный мальчик. Никто не говорил о необходимости рыцарей.
— Мне нужен мой рыцарь! — врывается к зеркальщику Серпентина.
— Я здесь! — отзывается восторженный, готовый на всё Ансельм.
— Не ты. Она!
...Нет, кажется, всё-таки в зеркале я жить не буду.
Тогда Камаэль произносит замысловатое заклятье
За всей этой суетой Каэтура прискорбный образом не обратила внимания на то, что волшебная птица всё-таки подарила своё перо одному из присутствующих на ярмарке, а именно — Ансельму, который иногда становился так удивительно послушен господину Майеру. Вокруг продолжали происходить волшебные вещи. Ведьма сказочным образом помолодела. Девушка, которая мечтала сбежать с цирком, оказалась автоматом, удивительным созданием, так похожим на человека, но являющимся только творением человеческих рук. Тем не менее, Сильвестрис был намерен взять её с собой в Атлантиду. И Экзокоетида решила вести туда какого-то из студентов. Даже Аэрисеквюс намеревался позвать с нами ту рыжую девушку, Анку, воспитанницу ведьмы, и Каэтура не знала, как объяснить ему, что Анка не пойдет. И даже не из-за ведьмы, а из-за того молодого журналиста. Так или иначе, все начали постепенно собираться в Атлантиду, куда мы не могли вернуться. Каэтура не страдала болезненным желанием захватить на родину какой-нибудь живой «сувенир», она даже желанием немедленно вернуться не страдала. Зато вспомнила о важном. Семьсот лет назад, когда Камаэль отправился в добровольное изгнание, она не успела встать на его защиту. И извиниться перед ним тоже не успела. Теперь же рыцарю выпал этот шанс, но весь день не было случая воспользоваться им. Но вот опустилось затишье, и рыцарь принесла эти застарелые извинения, чтобы узнать, что товарищ не держит на неё зла, но увидеть, как он вертит в руках то самое зеркало, разбитое семьсот лет назад... Но это совершенно другая история! Каэтура увидела памятное зеркало, и попросила его в подарок, как будто надеясь, что вместе с зеркалом заберет у Камаэля прошлую обиду, которую он, судя по всему, трогательно лелеял. «Мне оно нравится таким, пусть оно будет у меня». Может, однажды он даже найдет в себе силы вернуться домой? Но нет, он говорит, что ему нравится здесь, и Каэтура вдруг понимает — ей тоже. Уже долгие столетия на службе у самого прекрасного существа она не чувствовала себя такой живой, как здесь, среди хрупких, слепых, несовершенных людей. Нет, я не знаю, почему все говорят тебе, что ты должен вернуться в Атлантиду, друг мой. По-моему, не должен.
Надо сказать, магия барахлила давно, с тех самых пор, как Серпентину прокляли. Из-за этого первый артефакт зеркальщика работа так капризно. Аэрисеквюс не всегда мог сыграть на людском доверии. А Сильвестрис прямо на главной площади оборачивался котом, и Каэтуре пришлось жизнерадостно кричать что-то про фокусы в программе балагана. Но никто не ждал, что теперь, когда Серпентина спасена, магия просто исчезнет. Каэтура увидела, как крапивная ведьма снова колдовала над принцессой как мы это допустили?!, а потом в глазах потемнело. Последняя мысль была о том, что старуху или как теперь? женщину средних лет? всё-таки следовало убить. Очнулась рыцарь ослабевшей и тяжелой на земле рядом с Сильвестрисом, слушала, как ей объясняют, что ведьма не виновата, а только хотела снять своё заклятье до конца, чувствовала, как огонь оставляет её. Примчался Камаэль подтвердить опасения: магии нет. Совсем нет. Быстро становится понятно, что ведьма всё-таки ни при чём.
Что делать с катастрофой такого масштаба, рыцарь не знала. Она поспешила утешить испуганного Аэрисеквюса, младшего из свиты, и спросить, есть ли приказы у её принцессы. Приказы были: петь, танцевать и веселиться. Всеми силами поддерживать угасающие угли волшебства и поэзии. Да, Серпентина. Каэтура чуть поклонилась и пошла веселиться так, как идут в последний бой, из которого можно не выйти. Танцуя, она чувствовала, как тяжелеет тело, и старалась давать другим отдых, а сама — не прерываться лишний раз. Звала танцевать Камаэля, но тот, мол, отучился за все эти века. Звала танцевать девушку-механизм... и до чего же талантливо сделано! До чего же сама Абигейль — талантлива.
Оступалась, чувствовала жажду, запивала вином, пьянела. Каэтура почувствовала себя почти человеком и не испугалась этого. Даже получилось рассказать Камаэлю, что она боялась людей и их мира раньше, а теперь не боится, и даже осталась бы здесь, если бы Серпентина её отпустила. Но тот выразил сомнение, что Серпентина решит отпустить своё. А потом попросил подаренное зеркальце — доработать. Исправить что-то. Зачаровать. Рыцарь не задалась вопросом, чем зачаровывать, если чар не осталось, просто вернула подарок и пошла танцевать.
Зеркало вернется к ней, теперь для того, чтобы показывать дорогу туда, куда сильнее всего стремится её сердце. Тогда рыцарь окончательно поймёт, что сердце её больше не в Атлантиде. И отчего она чувствовала себя такой живой. И всё-таки возьмет дурацкую гитару, с которой не умеет обращаться, чтобы спеть об этом. Что я увидела в твоём зеркале? «Он уходит туда, где зови-не зови, по колено травы, и по пояс любви» или что-то вроде.
Это зеркало Каэтура успеет потерять и найти. А ещё узнать, что Серпентина дома, в Атлантиде и почувствовать огромное облегчение, ведь если два мира будут разъединены, принцесса спасется. Заручиться компанией Сильвестриса на случай дальнейших путешествий по людским дорогам. И увидеть, как Серпентина вернулась, а мир — спасся.
Дальше будут «дорога, кибитка и бубенцы», потому что рыцаря всё-таки освободили от её клятвы, и духи ещё не наигрались в блядский цирк. Они будут веселиться и радовать людей до рассвета, а наутро уйдут, прихватив с собой всех, кто готов сбежать с ними. Конечно, Каэтура будет скучать по временем, когда сама Поэзия называла её своим рыцарем, но эти перемены стоят того. Перед «цыганской девочкой» Ягори новый, удвительный, необъятный мир. А в сумке у неё лежит зеркальный компас, который всегда готов напомнить, куда сильнее всего стремится её сердце, вот только она пока не знает, что делать с этим. Ничего, есть же время подумать, правда?..
Благодарности?Спасибо .frau Martha за сказку. Ты сделала волшебно. Комментарии кажутся мне излишними.
Спасибо игротехам: птичке Orthilde, которая самоотверженно вызвалась использовать привезенный фотоаппарат и всегда была готова помочь и таинственной Винетта, отвечающей за магию, с её дайсами и бесценными комментариями.
Спасибо балагану за балаган. хищная Птица показала мне настоящую фейри, я боялась дышать, когда она танцевала рядом, ~Диметра~ была самым трогательным — и полезным! — летающим пони, а .злобный лис спер коня и так восхитительно бесил, особенно когда его аргументы били мои. И хотя наши фокусы — просто пиздец, мы выиграли ролевую игру! Думаю, наш цирк будет популярнее du Soleil.
Спасибо Стрикс за то, что сыграла со мной в такую эмоциональную связку, про которую я не знала, что такие бывают. Мне хотелось попеременно то плакать, то умереть за тебя, то убить за тебя кого-нибудь ещё, но я шла и танцевала, потому что ты повелела так, и это было чудесно! Я счастлива, что наше приключение закончилось благополучно и, кажется, теперь Каэтура лучше понимает свою принцессу, насколько можно понять поэзию.
Спасибо Lady_Noel за зеркала и зеркальщика — упрямца, умельца и гордеца, который ужасно не хотел помогать, но невыразимо помог. Эта завязка сыграла так неожиданно, трогательно и беспощадно, что меня не отпускает до сих пор. Надеюсь, твой подарок добавит этой птичке храбрости однажды всё-таки до тебя дойти.
Спасибо всем гостям ярмарки! Я надеюсь, вы всё-таки не пожалели о потраченном времени и средствах. Впрочем, какие средства? Вы не заплатили нам ни цента! Но всё равно спасибо, все были по-своему чудесные, и вами действительно легко было проникнуться до глубины моей огненной души <З
@темы: незнакомцы
-
-
19.07.2015 в 04:39Спасибо. Большое тебе огромное спасибо. Я была рада с тобой играть. Это было прекрасно и волшебно. Ты была самая мудрая из нас и самая организованная фейри, не смотря на стихию. И ты была старшей сестрой.
Очень рада, что поехала с вами.)
-
-
19.07.2015 в 05:50все начали постепенно собираться в Атлантиду
Спасибо тебе - за песни, за заботу о Серпентине - и обо мне. Рыцарь с гитарой была совершенно чудесной, искренней и отважной... Петь и танцевать, когда магия ушла и мир висел на ребре кости, - было потрясающе. "Так весело, отчаянно"(с). Прекрасная история!
-
-
19.07.2015 в 07:41Той, спасибо за отчет.
-
-
19.07.2015 в 09:31Спасибо тебе большое за игру и за все, если бы не ты,
Мир бы погибНичего бы не получилось. Ну и да, у нас отличный балаган, через пару дней вас нагонит девочка Люси ( потому что кое-кому понравился образ) Надеюсь, бессмертные феи не схватят каждый по инфаркту от этого визита.))Блядский цирк точно затмит ДюСолей. Куда им!
Lady_Noel, отдельно жалею, что не хватило времени на песню тебе. Твоей истории я не знала, но для тебя была заготовлена " Хочу у зеркала, где муть и сон туманящий, я выведать, куда Вам путь и где пристанище", что, по-моему, в тему. ) В любом случае у Серпентины еще есть повод зайти, потому что я таки звала тебя домой по игре.
Mark Cain, **голосом Серпентины** ну конечно, идти за мечтой -это же нормально!) но лично тебе сначала надо отрастить якорь в реальности. ))
-
-
19.07.2015 в 10:14Стрикс, вот меня точно кондрашка хватит! Нет, однозначно, маску и нафиг отсюда =))))
А вообще фигня в том, что он не послушает просьбу, выполнит только прямой приказ, но только потому что это приказ Серпентины. У него за эти 700 лет очень странно с головой стало для нормального духа
-
-
19.07.2015 в 10:59На самом деле Серпентину подвешивает сама постановка вопроса, сам факт, что дух может взять и запереть себя хоть в том мире, хоть в этом. Она то сама как кошка : " открой дверь, открой дверь! Открыл? Отлично, тогла я останусь тут."))
-
-
19.07.2015 в 11:44-
-
19.07.2015 в 16:41И то правда.)
Стрикс,
Ну, я вполне себе укоренился в реальности и чувствую себя в этом мире на своём месте. Верить в мечту это не мешает, тем паче когда видел мечту наяву) Ищу и жду свою любовь
-
-
25.07.2015 в 23:08^ ^
Ты была самая мудрая из нас и самая организованная фейри, не смотря на стихию.
Огню ничего не мешает быть организованным, пока не вспыхнет.) Это вопрос контроля, а главным образом стихия выражалась тут скорее в напоре. Ну, я надеюсь, что выражалась +)
Стрикс
можно подумать, мне нужно какое-то другое служение кроме как идти по белу свету за зовом своего сердца))
Можно подумать, кто-то возьмет и пойдет за ним вот так просто...)
через пару дней вас нагонит девочка Люси ( потому что кое-кому понравился образ) Надеюсь, бессмертные феи не схватят каждый по инфаркту от этого визита.))
Будь у этой птички человеческое сердце, остановилось бы, конечно, а так...) Похватается за голову и смирится. Сама решила оставаться мамой-кошкой в сумасшедшем доме!
В любом случае у Серпентины еще есть повод зайти
Поняшу не забудь, он у нас тоже Зеркальщиком впечатлилися! Или можно вообще всем цирком в гости ходить?..)
Mark Cain
И тебе спасибо, мальчик, чьи тараканы сделали мне первую половину игры! Моральных сил разбираться с ведьмой и не открутить ей голову я не имела, а разбираться с чьими-то множественными личностями было даже любопытно^ ^ И они так красиво отличались!
Рада, что мы так, мимоходом, сделали тебя целым +)
Ищу и жду свою любовь
...и обрящешь.
Lady_Noel
Спасибо за игру.
Нет, однозначно, маску и нафиг отсюда =))))
Я с такой жизнью и сама приду к вам маску покупать х)
-
-
25.07.2015 в 23:19И вечно буду благодарен вам с Зеркальщиком и "магии через ж@пу"(с) за спасение рассудка Ансельма. обязательно обрящет!