Эскапизм как образ жизни.
Спрашивать меня, не мерзну ли я, начали даже случайные продавщицы. Настораживет. Вероятно, впрочем, их смутили чулки в сеточку. Со стороны меня, может быть, тоже смутили бы.
Крепко задумалась о том, что за экзистенциальную пустоту в своей жизни я заполняю играми, если, когда игры отменяются, мне срочно нужно купить всю еду на свете, новый гель для душа и гетры, чтобы успокоить её?
Единственная песня в коробочке с музыкой, которую никогда не хочется перемотать, это «Harder to breathe». Ворую бесстыдно отовсюду, но всё равно музыки не хватает.
А вообще вчера умер мой старый кот — единственное настоящее наследство, доставшееся мне от отца, бессердечный красавец, с которым мы делили постель по крайней мере 15 лет. Он был царственный, гордый, вредный и вообще обладал восхитительно-тяжелым характером, что всегда почему-то вызывало у меня восторг и трепет. И, несмотря на тяжелый характер, умел ужасно трогательно показать, как любит меня и старших. Мурчал, как трактор, охотился, как большие кошки, любил волю, креветок и лежать ровно посередине кровати. Был стар, супер стар, ему было 18 с лишним. В общем, всё к этому шло, но чувства самые противоречивые.
Ещё в начале ноября я загородом поила его с рук пятый раз за сутки и думала, что испытываю к этому зверю такую слегка виноватую нежность, которую положено, вроде бы, испытывать к старым людям: «ты обо мне заботился, теперь я о тебе позабочусь».
Если вкратце, то это сказочка не о тоске и горе, это сказочка о любви.
А это мы летом 13-го года, и несуществующий флэшмоб «Сфотографируйся с котом, как Питер Джексон»
Крепко задумалась о том, что за экзистенциальную пустоту в своей жизни я заполняю играми, если, когда игры отменяются, мне срочно нужно купить всю еду на свете, новый гель для душа и гетры, чтобы успокоить её?
Единственная песня в коробочке с музыкой, которую никогда не хочется перемотать, это «Harder to breathe». Ворую бесстыдно отовсюду, но всё равно музыки не хватает.
А вообще вчера умер мой старый кот — единственное настоящее наследство, доставшееся мне от отца, бессердечный красавец, с которым мы делили постель по крайней мере 15 лет. Он был царственный, гордый, вредный и вообще обладал восхитительно-тяжелым характером, что всегда почему-то вызывало у меня восторг и трепет. И, несмотря на тяжелый характер, умел ужасно трогательно показать, как любит меня и старших. Мурчал, как трактор, охотился, как большие кошки, любил волю, креветок и лежать ровно посередине кровати. Был стар, супер стар, ему было 18 с лишним. В общем, всё к этому шло, но чувства самые противоречивые.
Ещё в начале ноября я загородом поила его с рук пятый раз за сутки и думала, что испытываю к этому зверю такую слегка виноватую нежность, которую положено, вроде бы, испытывать к старым людям: «ты обо мне заботился, теперь я о тебе позабочусь».
Если вкратце, то это сказочка не о тоске и горе, это сказочка о любви.
А это мы летом 13-го года, и несуществующий флэшмоб «Сфотографируйся с котом, как Питер Джексон»
-
-
23.11.2015 в 17:17Только сил пожелать могу, да.
-
-
23.11.2015 в 18:28-
-
23.11.2015 в 19:36И сказка добрая и хорошо, что о любви
-
-
24.11.2015 в 03:08Да, зверь был великолепный во многих смыслах.) Немного страшно теперь ехать к родителям, всё-таки реальность произошедшего подкрадывается незаметно. Может, там тоски станет больше, но, конечно, это всё останется о любви: столько лет было о любви, что теперь никуда не деться +)